Римид Нигачрок: Лиричные недуги. Как быть и не стать поэтом

Когда отпустишь руку вольно
Писать диктуемые строчки,
Читатель думает, что школьник
Рисует крестики, крючочки.

В наборе фраз нет ясной мысли,
Слова взаимно не притерты,
И в неподвижности зависли,
И стих с пера сольется мертвый.

Продукт казался скороспелый,
Иль не прожаренный пирог.
Душа по-своему мне пела,
Я записать лишь ей помог.

Но хуже, если ум берется
Строк пару-тройку сочинить,
Как черпать воду из колодца,
Где нет воды, но жажда пить

Ведро на дно спускает вновь,
Чтоб зачерпнуть песка гнилого.
Но вот когда вскипает кровь,
Душа дает мне ливни слова,

Да редко камушек сверкнет
На солнце, влажный от полива;
Когда душа свободна и поет,
Она в тот час мила, игрива!

Но песня спета до конца,
И ум, наполненный словами,
Ключей не сыщет от ларца,
Где вдохновенья дремлет пламя.

Так и живут, не соглашаясь
Соединиться в нужный миг,
И редких праздников лишаясь.
Один молчит, другой же в крик,

Умолк второй, болтает первый,
Не замечая, что в пучине
Сокрылся демон, держит нервы
В своих руках, и правит ими!..

«Высокой страсти не имея
Для звуков жизни не щадить,
Не мог он ямба от хорея,
Как мы ни бились, отличить»
(А. С. Пушкин)

Ёксель-моксель, ямб, хорей!
Записать бы поскорей,
Что сейчас на ум пришло:
«Быть свободным хорошо,

Всё плохое – это зло,
Без любви, какая жизнь?»
Вы мне: Правилам учись!
Строфы, строчки, рифмы… боже!

Ум запомнить всё не может:
Амфибрахий, анапест,
Для меня как темный лес
Метры, стопы и размеры,

Акростих, верлибр, к примеру,
Это что за зверь такой?
Сочинять, ах, боже мой,
Разве можно по закону?

Рисовать же не икону
Я собрался, стиль особый,
Лик святого вышел чтобы.
Кто придумал эту чушь?

Мудрый древний, умный муж?
Или всё-таки поэт,
Начиная с юных лет,
Подобрал такую форму,

Для него она и норма!
Орфография – понятно,
Очень даже неприятно
Не владеть правописаньем,

Слово слитно «досвиданье»,
«Покладу» иль «положу»,
Ничего не возражу.
Да и тут живая речь

Обладает свойством течь,
Устаревшие слова —
Как истории глава.
Ладно, стану я учиться

Стих писать, а не вирши,
Но душа ведь не боится
Говорить от всей от души!

Их написано в державе
Тьма хороших и плохих,
Не отнять и не прибавить.
Много, мало – пишут их.

Темы вечны, неизменны —
Жизнь, природа и любовь;
Чувства, страсти, охи, ахи —
Стихи пишут вновь и вновь.

Душа – что? Стальные струны,
Серебро ли медь – злотые.
Пусть на них невинно юный
Гимны, саги исполняет:
Темы вечно молодые
Зажигают и пленяют.

Их написано с избытком,
Столько, что не перечесть,
Миллиардная попытка
Новый звук строкой извлечь,

Как рассвет горит, закаты;
Птичьи трели, рои пчел;
Грозы: молнии, раскаты.
Что ты нового прочел?..

Ничего – лишь повторенье
Старых песен в новый лад,
Чуть сместилась точка зренья,
Строчишь строчки наугад.
Их написано – довольно!..
Но влюбленный глупый школьник

На открытке строчки пишет,
Адресат известен, может,
Адресант безвестный… тише,
Кто от чувства строчки сложит,
Вам ли миру извещать?..
В старину – перо, свеча,

И поэт в гнилых трущобах
Пишет ночи напролет,
Через годы имя чтобы
Наконец узнал народ…

Что ни скажу, признаться всё ж придется,
Не к месту похвала, и сердце ровно бьется,
И с тихой радостью, с обиженною грустью,
Признание позднее душа уж не пропустит,

Ей мнится лесть, и та, что истину сокрыла,
Пусть будет сказано: Стишок и этот милый!
Да если было б так, уверовал сначала,
И музыка в стихах лирично бы звучала,

Но молодой поэт страдает притеснением,
Нудит писать его невежественный гений,
Чтоб через день труды безжалостно убить?!..
Не потерять бы логики рассудочную нить,

И не заметить, что глодает душу самоедство,
Неполноценность та, стыдливая, из детства,
Возьмет опять бразды над чувствами печали,
Не вы ли настроения перемены подмечали?