Юлия Игольникова - Хозяйка мертвого леса

– Книги я не зря читала.

Вместе мы с тобой пойдем.

Вокруг пальца обведем

мы Татула, победим.

Дочку мы освободим!

– Банши помнит, верно, зла,

то что око не спасла.

Будет в этот раз трудней.

Ох, не справимся мы с ней.

Возражает ей супруг.

– Сомневаться недосуг.

Слезы вытерла Марьяна.

Смотрит твердо на Романа.

– Мне доверься, – говорит.

Взгляд огнем ее горит.

*

В церкви взяли семь свечей.

Откопали семь корней.

С тетей Людой совещались.

В путь опасный отправлялись.

Вот в лесу они идут.

Тени рядышком плывут,

что-то шепчут, тихо стонут.

Ноги в чем-то вязком тонут.

До болота добрались.

Тени в стаю собрались,

обступили и сгустились.

И в туман оборотились.

Из него тянулись руки,

шли пугающие звуки:

скрежет, клацанье зубов,

словно много рядом ртов.

И сжимается кольцо.

И уж видно, что лицо

не одно, а много лиц

из пустых гладят глазниц,

обнажив клыки в оскале,

в том тумане проступали.

Пальцы скрючены цепляли,

их за платье задевали.

Но не зря ходили в храм

и стояли долго там.

И намолена свеча,

и опасна, горяча,

нечисть светом отгоняла.

Пара путь свой продолжала.

Отбивались так три раза.

– Что за жуткая зараза

этот дьявольский туман?!

Мрачно сетовал Роман.

– Это души мертвецов,

что попали в плен оков.

Чарам банши кто поддался,

тут навеки и остался.

Удивлен Роман словам.

– Мог таким же быть я сам.

И Марьяна отвечала:

– Я из книг о том узнала.

Вот они уж в сердце леса.

Всюду черная завеса.

Солнца луч мелькнул на миг.

Крик внезапно их настиг.

И торопится Марьяна,

пузырек дает Роману.

– Пей скорей. Тут тот отвар,

что спасет тебя от чар.

Ты ослепнешь, станешь глух.

Не возьмет тебя испуг.

Но на время, ты не бойся.

За меня не беспокойся.

Он послушался жены.

Крики больше не слышны.

Ничего не видит он,

он оглох и ослеплен.

А Марьяна наготове.

Руки сжала. Сдвинув брови,

ждет создание неживое.

Уже рядом банши воет.

Осветился вспышкой лес.

Силуэт во тьме воскрес.

Ослепляя белизной

и невиданной красой,

банши меж коряг плывет,

улыбаясь во весь рот.

Взгляд метнула на Романа

и увидела Марьяну.

И в лице переменилась,

зарычала, разъярилась.

– Это ты! Зачем пришла?!

Да и мужа привела!

Хочешь ты его лишиться?!

Злится мертвая девица.

И к Роману подскочила,

его шею обхватила.

Телом всем к нему прижалась.

– Ты напрасно б не старалась.

Глух и слеп он к твоим чарам,

околдован он отваром.

Глаз у банши красным стал.

Слышен в голосе металл.

– Значит просто вас убью!

Вас обоих погублю!

Но свеча во тьме горит,

подойти ей не велит.

Но тут банши засмеялась:

– Ты бы тоже не старалась,

меня свечками пугая.

Догорит когда седьмая,

и настанет мой черед.

Вас ничто уж не спасет.

– Но пока свеча горит, -

ей Марьяна говорит,

– Ты уж выслушай меня.

Ведь к тебе по делу я.

– Не имею дел с людьми.

– Я помочь хочу, пойми.

Засмеялась: – Ты, помочь?!

– У меня теперь есть дочь.

И она в плену в беде.

Мне поможешь, я – тебе.

Я заклятие снять могу.

Верь мне, я тебе не лгу.

– Никому то не под силу.

Между жизнью и могилой

вечность буду я скитаться.

– Я готова попытаться.

Мне тебя, и правда жаль.

Расскажи свою печаль.

– Ладно, вижу, ты не врешь.

Ведьма ты, меня поймешь.

Знай, зовут меня Велена.

Нет ни жизни мне, ни тлена.

Чем-то мы с тобой похожи.

И была я ведьмой тоже,

очень сильной, непростой.

И наукой колдовской

в совершенстве я владела.

И творила, что хотела.

Но и я, как ты, влюбилась.

И совсем я растворилась

в своих чувствах, поклялась

быть его и отдалась

этой страсти без остатка.

И то было очень сладко.

Да и он меня любил.

Но сказать про то забыл,

что жена есть у него.

И не в том беда, а кто!

Кто жена его была!

Здесь беда меня нашла.

А была ей ведьма-мать,

без труда что может взять

все, что хочет: жизнь и силу.

И свести легко в могилу

сотню мне подобных может.

Мне бежать бы, а я что же?

Я решила попытаться

и с ней силой потягаться.

Ведь любимый был со мной,

называл меня женой,

не хотел с ней больше жить.

Да и что тут говорить…

Ведьма-мать нас не простила.

И его не отпустила,

заставляла быть с ней рядом.

А меня травила ядом,

заточив в сырой тюрьме.