Александр Простаков - Донбасс в зарю через туманы. Донецкие зори. Из осаждённого Донецка

Вырываясь из уз тесноты,
Из системы гаек в тугую,
Неспешащей походкой идти,
Суету созерцая людскую.

Тротуары, в листве мокрых кружев,
Эхом выплеснут топот движений,
А огромные серые лужи
Посвятят в антимир отражений.

И влекомый порывами странствий,
В старом парке, почти неизбежно,
На ветвисто-еловом пространстве
Затеряюсь в тумане безбрежном.

В зеркало смотришь грустна
Взором острее кинжала,

Лет молодых красота
В прошлое тихо сбежала.

Брошена в прихоть судьбы.
Гены жестокой программы
Гордости смяли следы,

И потоптали ногами.

Раньше по жизни скользя,
В школе, метро, на вокзале
Шла – не заметить нельзя,

Даже глазами ласкали.

Юности радость испить,
Милой принцессой идёт!
Любит судьба одарить,

Тем, что потом отберёт.

Мечтаний школьные вершины,
Влюблённой нежности весна…
А танки к городу спешили,
Снаряды техника везла.

По безоружным отстреляли,
Для них как настоящий тир.
И сколько душ сгубили, знали
Огни пылающих квартир.

В те дни со школою простились,
Ждала весёлая пора…
Не все с каникул воротились,
И горькая полынь цвела.

Наивно жаждала покоя
В тревоге детская душа,
Стреляли танки грозно воя,
Бетон снарядами кроша.

Гул стены рвущего потока.
Под тягостный снарядов вой,
Стучится в памяти жестоко
Тот школьный вечер выпускной.
Веселье… с грустью, взгляд печальный,
Щемящий душу вальс прощальный.

О, как же искренне любили,
Так свято верили в мечты!…
Пылал огонь, снаряды выли,
Дымили рваные мосты!

Крадёт огонь дома, где жили,
Мечты, оставленные в классе.
Что было дорого, любили
Уносится в прощальном вальсе.

Себе подобных убивали,
Снаряды падали в квартале.
А дети плакали, кричали,
Ворчали взрослые вначале.
Но метким взрывом всех уняли,
И стены потолки роняли…

Пустой разрушенный квартал.
Здесь много лет не слышно смеха.
Кого-то грустно ветер звал
Сквозь стены рваные, в прорехах.

Под серой каменной плитой
Застыли вещи в беспорядке,
Найдя последний свой покой,
И чьи-то школьные тетрадки.

Здесь в праздник милые подружки
Толпою шумной не идут,
Спят обгоревшие игрушки.
Здесь в гости больше не зовут.

В пустое небо, будто лица,
Где окон тёмные глазницы.
Из камня чащи. Словно ринут
В надрыв кричащие руины!

На небесах сквозняк ли, ветер,
Дождям не в силу грязь отмыть,
Трава собой закроет пепел,
Но память не даёт забыть.

Людей встревоженные лица,
Полупустые магазины,
Опустошение, больницы,
В щиты одетые витрины.

Бои, снаряды и гранаты,
Рёв бесконечной канонады.
Всё гуще свисты где-то рядом,
И стены, рвущие снаряды.

Как будто сон, безумьем вито,
Убийства в наглую открыто!
Себя вопросами пытали,
И дико просто привыкали.

Крах закрывал конторы, банки.
Зловещей жатвы шёл покос.
К вокзалу пробивались танки.
В жаре висящей гарь, хаос.

Машины беженцев блестели,
Кто оставался вслед смотрели.
За тех, кто едут, были рады,
На город падали снаряды.

От залпа был накрыт квартал,
Жильцы спешили по тревоге,
С развалин чей-то голос звал,
Валялись вещи на дороге.

Кто видел, тот не позабудет,
Те стоны с криком при беде,
В огне метались дико люди,
Ища дорогу в западне.

Дома удушливо горели,
Огонь оранжевый резвился.
Лежали выбитые двери.
Вдоль улиц едкий дым стелился.

С развалин выбрались, в чём были.
Два дома залпы разнесли.
Протяжно женщины завыли,
Когда убитых понесли.