Михаил Барышников - Откровение. Глубокий вдох

Когда слагаются стихи,

Мы можем всё на той планете,

Где жить, молиться и расти.

И чем сильнее напряженье,

Тем больше вас бежит в ночи,

Чтоб ощутить любви творенье,

И жить, и видеть, и цвести.

Выбор

И в жизни обычной случаются фейлы,

И кончен сегодня времени ход.

Один я на кухне с бокалом портвейна.

Жду новый – две тысячи клятый год.

И дети в отрубе, инет отключили,

И приставы в двери упорно стучат.

А я на портвейне, и нету метели,

За окнами лампы тоскливо горят.

Придет она – сука, судьбина-злодейка –

И скажет, что делать мне поутру.

И встану я пьяный – с похмелья маленько –

И в новую жопу с надеждой войду.

Остынь-ка! Невротик

Пропал я в той силе, что движет любовью,

И нет ни азарта, ни страсти сейчас.

И что же я медлю? С этой любовью

Покончить, убрать, удалить! Чувства – в прах!

Но сердце мне скажет: – Остынь-ка, невротик!

И сделай ты к ней ещё один шаг.

И всё восстановим, и будет о’кей всё,

Лишь только один навстречу ей шаг.

Она улыбнётся и скажет: – Ну хватит…

И страстью своей огонь разожжёт.

А я обниму весенним порывом,

И снова начнётся наш времени ход.

О жизни

О жизни, о чувствах, о боли, о драме,

О просто знакомых до жути словах

Писал я на кухне за чарочкой кофе,

Что спать не даёт мне, когда я в стихах.

И с каждой строкою любовь воскрешая,

Что нам подарила прекрасных детей,

Я верил, что солнце согреет лучами

И жизнь наша станет гораздо теплей.

Скажи

Мы удивляем тех, что любим.

Мы восхваляем тех, кто смог.

Мы превозносим тех, кто в Сети,

И забываем тех, кто сдох.

Ну что за дикие порядки?

И кто виновен? – Ты скажи…

Когда смазливые малявки

Вейпят дозу анаши.

– Скажи! Ну что случилось с миром?

– Скажи, что, чёрт возьми, с людьми?!

– Когда мы будем жить, как Пушкин?

Писать трактаты о любви.

Булочки

Ну что за булочки?! О диво!

Как их пленяет аромат!

И круассаны, и эклеры,

И в тесте сладкий мармелад!

А те с корицей и изюмом,

Что сверху прямо над халвой.

И чебуреки! Ты смотри, а!

Как мне их хочется! Постой!

Ведь это же кокроки

С капустой, мясом, курагой!

Ну кто придумал это чудо?

О боже, мама! Что со мной?!

Купи мне, мама, всё на свете –

И чебуреки, и с халвой, и пару с луком,

И вот эти, что брал вчера я.

Мне с собой

И заверните понадёжней –

Боюсь, не донесу домой.

Водка

И снова мы играем с миром,

Нам неподвластным и чужим,

Как утки крякши в сраном тире,

И звон натянутых пружин.

Мы знаем, что мы очень ценны.

И мы за жизнь ведем наш спор.

Как у кометы на орбите –

Горит от скорости мотор.

И смерть пленит, дурманит, сука,

И хочет нас с собой забрать.

Но не согласны мы, ребята,

Мечтой так сильно рисковать.

Палач

Вы мне поверьте, бога ради,

И дайте мне уже любви.

Кричу во тьме я, на пороге

Большой Вселенной: – Уходи.

О нет! Вернись и дай мне славу!

Ах нет! Пожалуйста, не плачь!

И не судите меня рьяно,

Что по профессии – палач.

Я жизни чьи-то обрываю,

И время их – вся власть моя.

Рожденье чудом называю,

А смерть их – драная судьба.

Дрёма

Писать. Молчать. Искушать тайну,

Что мне поведают часы.

И рассказать, что видел там я –

Где исполняются мечты.

Увидеть, чувствовать и трогать

Всеотрезвляющую тишь.

Случайно музыку услышать

И не поверить, что ты спишь.

Когда кругом лишь тьма и время,

Когда отсчёт замедлен их,

Ты счастлив, верен и спокоен,

Ведь ты, посапывая, спишь.

Спроси меня

О жизни ты спроси меня, приятель.

И я тебе такое расскажу,

Что не уснёшь ты этой ночью,

Я «Отче наш» тебе прочту.

О мире, скалах и созвездьях,

О лирике, мечте и доброте.

Мы будем чай пить на антракте

Моей истории о сне.

Я расскажу, что сам не знаю,

И о часах, и о пенсне,

О тех – кто умер, тех – кто в свете,

О дальней кастомной стране.

О войнах правду я открою