Ирина Маркова: Белый Свет

Что веками дарит людям ворожбу?

…Быть бы в книге жизни у судьбы-старушки,

Чтобы синь струилась с неба к нам в судьбу.

Слова – степные васильки,

Словам в саду, как розе, цвесть,

Они весомы и легки,

Они – архангельская весть.

Слова – признание в любви,

Слова, как журавлиный плач,

Звучат, как в мае соловьи,

Они – и милость, и палач.

Слова – Иуды тяжкий грех,

Они – апостола печать.

Порою – плач, порою – смех,

Слова – как жизнь с листа начать.

Слова – как исповедь, как тень,

Ребёнка лепет в ранний час,

Слова, когда родился день,

Когда в закате он угас.

В начале Слово было «Бог»,

Как искра, как огонь в печи,

Слова – как жизненный итог,

Как шёпот ангела в ночи,

Как крылья ангела в раю,

Как Богородицы печать,

Словами кончить жизнь свою

И вновь с раскаянья начать.

Фонарь в заснеженном окне,

И снег в сиянье фонаря,

А где-то рядом, в стороне,

Дыханье слышно декабря.

Шаги вдали, и снег скрипит,

Мороз крепчает все сильней,

И месяц на морозе спит,

И путь серебряный ясней.

Деревья в сумерках, как сны,

И щедро сыплют серебром.

Не достучаться до весны,

Укрытой снегом, как ковром.

Фонарь в заснеженном окне —

Луч детства, сказка Рождества,

Сверкнёт огнём волшебным мне,

И я забуду все слова.

Под одеялом облачных равнин

Спит над землёй нездешняя весна,

И журавлей летящих вечный клин

Ещё не отрывает ото сна.

Весне не спится в облачной тиши,

И солнцем осиянный небосвод

Невозмутим – пиши иль не пиши

Хоть сотни строк ночами напролёт.

Нетронут запад ласковым лучом,

Восток холодный дарит нам рассвет,

И сотни строк, как видно, ни при чём

На протяженье дней и даже лет.

Под одеялом облачных равнин,

Ещё не отошедши ото сна,

Восходит день, как солнечный раввин,

И тень раввина – вечная весна.

Вкрадчиво движется терпкое лето,

Вкрадчиво движется время беспутное,

В воздухе носятся дни и сюжеты,

В воздухе носится вечность подспудная.

Тают глаголы и рвутся без меры,

И угасают в неясной печали,

Плавает облако искренней веры —

Той, что витала над миром вначале.

Там, где вначале рождается слово,

Где, вопреки бытовому ненастью,

Плавает время над веком сурово,

Тает в словах позабытое счастье.

Там обретается вечное слово

И устремляется вдаль издалёка,

Там зарождается вера Христова,

А иногда угасает до срока.

Чтобы не гасло, не таяло лето —

Лето, парящее в мире сегодня, —

Светит звездою над пропастью где-то

Вновь невечернее лето Господне.

Дворник осень выметает

С опустевшего двора,

День короткий быстро тает,

И длиннее вечера.

Жизнь короче, ночь длиннее,

Даль яснее, тише сны,

И прозрачные аллеи

Отдыхают от весны.

Всё затихло, птиц не слышно,

Не капель, а листопад.

В эту осень – так уж вышло —

Рифмы с сердцем невпопад.

Невпопад октябрь кленовый

Зажигает листьев ком.

Ощущенье жизни новой —

Вечер тих и незнаком.

Зажигает звёзды вечер,

Гасит утренний рассвет.

И октябрь, как прежде, вечен,

И конца у суток нет.

Свет осенний вниз пролился

Из небес на вечера,

Дождь апрельский растворился

И умчался во вчера.

И со скоростию света

Опадает жёлтый сад.

Все вопросы без ответа,

Все ответы невпопад.

Только где-то среди сосен

Даль видна и не видна.

Навсегда уходит осень,

Навсегда ушла весна.

Совершенно непонятна

Эта времени игра.

Постучался дождь невнятно

И умчался во вчера.

Скоро вновь сквозь дождь осенний

Закружит тишайший снег,

И под ритм стихотворений

Во вчера уходит век.

Весенний день, но в мире стужа,

И воробьи в ветвях снуют,

И стынут на рассвете лужи.

А в храме певчие поют.

Великий пост, играют дети,

Забыв про лето и уют,

И снег кружится на рассвете.

А в храме певчие поют.

В метро спускается прохожий,

Рекламу где-то раздают,

И холод на дворе, и всё же

Во храме певчие поют.

Стекают с неба песнопенья,

И певчие поют до слёз,

Чтоб было в мире Воскресенье,

И свет, и Пасха, и Христос!

…И в модной, на брови надвинутой шляпе,

Чтоб не видны были слёзы из глаз,

Как в церкви, тебя отпевал сам Шаляпин,