Геннадий Попонин: Кама-река. Разлив. Лирика пейзажная. Стихи

Богатая история степей,
Миграция народов и набеги,
Где правил временно кто посильней,
Здесь были скифы, готы печенеги.

Монголы след оставили в веках
И грозные цари махали саблей,
И шрамы рубцевались на щеках,
Народ же был закован и ограблен.

Но я люблю Евразию как дом,
Пусть старый и кривой, и сгнил фундамент.
Пора поставить в план на капремонт,
Покрасить на наличниках орнамент.

Я не был в Африке ни разу,
Вот говорят-там нет совсем зимы,
Дивился бы такому я пейзажу!
А как же люди выживают,
Как пирамиды строили рабы?

Без снега, крепкого морозца,
Без летних гроз и ливневых дождей,
И африканки не судачат у колодца
Ну значит нет и дождевых червей.

Хотел б я побывать в Сахаре
Нарисовать бескрайности пустынь,
Не как на острове Мадагаскаре,
В ней даже не растёт трава полынь.

– Однако есть тайга-саванна,
Зелёная и с дикими зверьми.
Сказала стюардесса Жанна,
И в самолёте хлопнула дверьми.

Ещё есть львы и бегемоты
На водопой торопятся гуськом,
А люди там, такие жмоты,
В пустыне не поделятся песком…

Пожалуй я не еду, жарко.
Песчаные барханы без воды,
Мне приключений б не накаркать,
Ведь лётчик говорил, что там
– На северных людей плюются верблюды.

Я передумал ехать, в африканскую Сахару,
Пусть подождёт пока
И на потом оставлю речку Ниагару,
А посмотрю Австралью
На глобусе и свысока.

Я не был там ни разу, честно
И стих не написал про кенгуру,
Неужто правда, вечно лето?
Я мысли всё никак не соберу…

Там есть гигантская акула
И я уже боюсь на пляж ходить,
От страха грохнулся со стула.
Но всё же, есть связующая нить

Из Азии, Австралии и Африки, трёх континентов.
Ведь я то верю в общий материк,
Пусть врёт Лоза, что плоская планета,
– «Земля не шар, она же круглый диск

Под куполом небес и Солнца,
А по краям прибился океан
Глубоководный и без донца».
С утра пойду купаться на лиман!

Хочу работать в Антарктиде
На ледяном материке,
Устроюсь к кандидатке Степаниде
Геологине в нашем городке.

Я с ней в тайге ходил в маршруты,
В палатке пили мы чаи
И горы были рады нам, открыты
И город новый видели вдали…
И в тамошних краях холодных
Металлов множество найдём,
А в рюкзаках на спинах наших потных
Шлихи и камни принесём вдвоём.

Здесь новую увидим стройку,
Палатки, песни у костра
Посёлок молодёжный вырос бойко,
И Антарктида тает от тепла.

Посадим лес зелёных сосен,
Построим школы, детские дворцы.
На травах по утру осядут росы,
В обед придут пингвины и песцы.

А может быть, слетать в Америки?
Ведь в детстве же мечтал я быть индейцем,
Вождём апачей, в перьях, верите…
По прериям гонял бизонов, смейтесь!
Гонялся дико за мустангами,
И с бледнолицыми я дрался лихо,
Кидался метко томагавками
Я роль играл свою как Гойко Михов.

Но скальпы не снимал я, не было
Такого, врать не буду, беспредела.
Ведь в жилах кровь моя застыла бы,
Она же закипала, с перегрева!

Кино снимали настоящее,
Без фейков, технологий разных, график…
Без дикости и сумасшествия,
Теперь уж кинщик главный, спился нафиг…

Ну вот, кажись везде я побывал,
Осталась половина двух Америк
Их разделяет маленький канал.
На юг, в Антарктику топтал я берег…
От станции «Восток» до мыса «Горн»
На родину ацтеков, майя инков,
Я сделал кругосветный перегон.
Пустила на ночлег подруга Динка,

Зовёт меня рыбачить на реку,
На самую дурную, Амазонку.
Там хищные пираньи, я реву
И пью «Ром Негро» из горла вдогонку,

Нет, не согласен на рыбалку в ночь,
Хочу с утра в поход я, в горы Анды!
Подруга Динка, родила б мне дочь
И стал бы я вождём индейской банды.

Конкистадоры чувствуют вину,
Дают мне покурить из трубки мира,
Не то начну священную войну,
И назначают главным командиром.
Но вето на войну, мне пишет лира.