Анатолий Соколов - Русский верлибр. Антология

Болит душа, болит душа, болит душа…
И что делать с этой болью – я не знаю.
Но только при боли я и согласен жить,
Это есть самое дорогое мне и во мне.

Я думал, что все бессмертно. И пел песни.
Теперь я знаю, что все кончится. И песня умолкла.

Я пролетал около тем, но не летел на темы.
Самый полет – вот моя жизнь. Темы – «как во сне».
Одна, другая… много… и все забыл. Забуду к могиле.
На том свете буду без тем.
Бог меня спросит:
– Что же ты сделал?
– Ничего.

Есть ли жалость в мире? Красота – да, смысл – да.
Но жалость?
Звезды жалеют ли? Мать – жалеет: и да будет
она выше звезд.

Как увядающие цветы люди.
Осень – и ничего нет. Как страшно это «нет».
Как страшна осень.

Душа озябла…
Страшно, когда наступает озноб души.

И восторг переполнит наши души.
На «том свете» мы будем немыми.
Восторг всегда нем.

Язычество – утро, христианство – вечер.
Каждой единичной вещи и целого мира.
Неужели не настанет утра, неужели это последний вечер?..

Чем я более всего поражен в жизни? и за, всю жизнь?
Неблагородством.
И – благородством.
И тем, что благородное всегда в унижении.
Свинство почти всегда торжествует. Оскорбляющее свинство.

Мы рождаемся для любви.
И насколько мы не исполнили любви, мы томимся на свете.
И насколько мы не исполнили любви, мы будем
наказаны на том свете.

Боль мира победила радость мира – вот христианство.
И мечтается вернуться к радости. Вот тревоги язычества.

Умей искать уединения, умей искать уединения, умей
искать уединения.
Уединение – лучший страж души. Я хочу сказать – ее
Ангел Хранитель.
Из уединения – все. Из уединения – силы, из уединения —
чистота.
Уединение – «собран дух», это – я опять «целен».

– Ну, что же, придет и вам старость, и также
будете одиноки.
Неинтересны и одиноки.
И издадите стон, и никто не услышит.
И постучите клюкой в чужую дверь, и дверь вам не откроется.

Бывало:
– Варя. Где перчатки?
– Я Шуре отдала.
Ей было 12 лет. Она же «дама» и «жена».
Так ходила она всегда «дамой в худых
перчатках».
Теперь (2 года) все лежит, и руки сжаты
в кулачок.

Не сходи с лестницы своего дома – там зло.
Дальше дома зло уже потому, что дальше —
равнодушие.

Что такое литературная душа?
Это Гамлет.
Это холод и пустота.

Все погибло, все погибло, все погибло.
Погибла жизнь. Погиб самый смысл ее.
Не усмотрел.

Родила червяшка червяшку.
Червяшка поползала.
Потом умерла.
Вот наша жизнь.

Вселенная есть шествование.
И когда замолкнут шаги – мир кончится.
И теперь уже молчание есть вечерняя заря мира.

В конце всех вещей – Бог.
И в начале вещей Бог.
Он все.
Корень всего.

Океан – женщина. Материк – мужчина.
И бури и тишина, и влага и опасность.
И крепость и первобытность и потопление…

Какими-то затуманенными глазами гляжу
я на мир. И ничего не вижу.
И параллельно внутри вечная игра. Огни. Блестки. Говоры.
Шум народов. Шум бала.
И как росинки откуда-то падают слезы.
Это душа моя плачет о себе.