Сергей Ильин - Тонкий холод. Книга баллад

в каждой частице их жизни вдвоем:
полон воды так живой водоем.

Полон благих начинаний и он —
тот, кто все видел сквозь бдительный сон:

ангел-хранитель старухи-вдовы, —
что же ему пожелаете вы?

Чтоб над старухой ночной свой дозор
нес как заботливый он командор,

и до конфликта чтоб не довело
с ангелом смерти его ремесло.

Ибо нигде не прощается брак:
неба работники тоже впросак

могут попасть, если верить Будде —
полного нет совершенства нигде.

Будь то земной иль небесный пиар:
все суть спектаклей лишь репертуар, —

нищий, блестяще исполнивший роль,
лучше, чем слабо сыгравший король.

Нищий тот – наш параличный старик,
путь ему в небо открыт напрямик, —

что, как по праву актерской родни
роли свои поменяют они?

Он – и тот ангел-хранитель его:
что-то изменится? нет, ничего —

будет все в мире точь-в-точь, как теперь:
это и есть, может, в истину дверь.

Та, что за дверью, проста и сложна,
и, как все истины, нам не нужна, —

все же, продуманная до конца,
возвеселит она наши сердца.

Коронавирус не только злодей —
он ведь еще проверяет людей:

он проверяет на мужество их —
пусть не понравится многим мой стих.

В лифте по двое не ездят теперь —
все ж придержал для приличья я дверь:

бодренько, как приглашенья ждала,
в лифт – зону риска – турчанка вошла.

Женщина эта соседка моя:
хворая мать у нее – вся семья,

но, точно клану их жизнь не важна,
маску нарочно не носит она.

Что же, теперь можно кнопку нажать,
но можно чуточку и подождать —

третий сосед в этот миг со двора
с шумом вошел, с ним вошла и игра.

Немца характер поставлен на кон:
в ящике с почтой все возится он,

ждет, чтоб уехали мы наконец —
он же пешочком наверх, молодец!

С маской он кушает, с маской и спит:
так ему просто ментальность велит,

мы же – назло ей – его в лифте ждем,
да еще поторопиться зовем.

Так привлекательной женщины взгляд
мужу счастливому вызов и яд,

вызов и яд были в наших словах:
как на крючке, извивался в них страх!

Молча схватился с ним немец-сосед —
с мраком так вечно сражается свет —

мы же с турчанкой за лифта чертой
молча следили за страшной борьбой.

Думаю я, с полминуты прошло,
прежде чем страха великое зло

было доверия крепким плечом
сдвинуто: ящик замкнул он ключом.

И – заскочил к нам в лифтовую клеть:
значит, сумел себя преодолеть!

стал даже нас с Рождеством поздравлять,
и от души всем здоровья желать.

Так что не к верхним одним этажам —
к высшим поехали мы рубежам, —

вот вам и дан однозначный ответ:
есть место подвигу в жизни иль нет.

Если однажды, в безоблачный день,
сквозь отпускную блаженную лень
мира иного падет на вас тень, —

и – не поймете, откуда она,
ибо причина вещей не видна,
и двуединой остаться должна, —

если, затем – недурной, как пуант —
местом событий возьмем мы Таиланд:
ибо он лучший из всех вариант, —

дальше, вам встретится если монах
в робе оранжевой, с чашей в руках,
облику коему чужд всякий страх, —

и это будет для вас, как урок,
токать начнет вдруг догадка в висок:
прежняя жизнь-то пошла вам не впрок, —

но, зашивая душевные швы —
нет безболезненных истин, увы! —
пару туристов увидите вы, —

тех, что пломбир смачно лижут как раз,
что сувениры купили сейчас,
тех, что, короче, похожи на вас, —

и вам покажется, что, если сдуть
с улицы эту заезжую муть,
то и монах потеряет чуть-чуть, —

кроху божественной тайны своей:
стало быть, хочет она, чтобы ей
фоном служил круг обычных людей, —

да, если все будет именно так,
как описал я – иначе никак —
значит, вам дан необманчивый знак, —