Игнатий Ивановский - Мужик и нефть. Басни

В селе на выборы народ сзывали,
Царила суета,
А жители всё так же горевали,
Что через речку нет моста.
В день выборов и пиво завозили,
И семгу бочками грузили,
Играла музыка чуть свет,
И власть являлась в новой силе.
Моста же нет.

В сторонке, за сараем,
Старик вел тихий разговор:
«Не тех, ребята, выбираем.
Тот – взяточник, а этот – вор.
Вон Федька – до того уж грешен,
Наворовался всласть,
Но хорошо язык подвешен.
Глядишь – он снова наша власть.

А Ванька не шумит и не стращает,
И с виду прост,
Но если он пообещает,
То будь уверен – будет мост.
Найдет и деньги, и машины,
И лучших плотников в работу позовет.
Не будет маяться народ,
В объезд пускаясь длинный».

– — —

Голосовать и я готов
За тех, кто держит слово.
Оно – надежная основа
Для будущих мостов.

Какой-то ревностный Властитель
Свершил немало дел
И обновить столицу захотел,
Державных предков древнюю обитель.

Он архитекторам велел придти
И рассмотрел их планы:
Полгорода снести,
Везде построить небоскребы-великаны
И разбросать повсюду на пути
Висячие сады и рестораны.
А рассмотрев, свой план велел подать.
Над ним как будто вечность ворожила.
Кольцом столицу окружила
Лугов и рощ живая благодать.

Сказал Властитель: «Модные изыски
Я убираю за зеленое кольцо.
Столица сохранит, как в древнем списке,
Свой облик и лицо.
А кто хотя бы камень стронет с места
Внутри кольца,
Не избежит ареста
И скорого бесславного конца».

– — —

У нашего народа
Путь не из легких, что ни говори.
Пускай снаружи правит мода,
Была бы суть внутри.

В мир заповедного лесного края,
Где звери жили, бед не зная,
Пришла напасть:
Сплотилась волчья стая
И захватила власть.

Отныне вволю волки пировали,
Жирели на глазах они,
А звери о свободе тосковали
И в страхе проводили дни,
Терпели молча притесненье
И деток приводили на съеденье.

Запуганная Лань, едва жива,
Однажды плакала, жить больше не хотела,
Но тут премудрая Сова
На землю с дерева слетела
И ей сказала: «Много знала я невзгод.
Не плачь. Беда пройдет».

Так и случилось. Волки, в полной силе,
Добычу меж собой не поделили,
Передрались из-за кусков,
А там и Люди вышли на облаву,
Стрельбу устроили на славу
И уложили множество Волков.

– — —

Читатель, если горе и нужда
Тебе на плечи ляжет,
Пусть память во время подскажет,
Что самая тяжелая беда
Не навсегда.

Фонарь на пыльном чердаке
В углу валялся.
С самим собой, накоротке,
Он рассуждал и удивлялся:

«Забыли люди про меня,
А ведь Фонарь-то я волшебный.
Как раз для нынешнего дня
Мой свет целебный.
Куда я посвечу,
Видны преступные повадки.
С чиновным вором не шучу
И принародно уличу
Во взятке.
Пока он строил пышный особняк
В поселке дачном,
Я посветил во тьму его бумаг,
И стало темное прозрачным».

Но тут как будто грянул гром
И потянуло дымом,
И охватило дом
Огнем неумолимым.

– — —

Должно быть дом поджег злодей,
Ему без преступлений не живется.
А у людей
Фонарь мой Совестью зовется.

За справками толпа стояла.
Томилось три десятка душ,
И очередь к тому ж
Хотя и двигалась, но мало.
А на стене
Часы неслышный труд творили
И будто бы во сне
Заговорили:

«Премного видели мы бед,
По горло хватит,
Но хуже нет,
Когда чужое время тратят.
Чиновник на людей наводит страх,
Велит собрать бесчисленные справки.
Петляй по городу в трамвайной давке
И стой в очередях.

По всей стране, от края и до края,
От января до декабря
Народ теряет время зря,
Бесценный клад задаром отдавая.
Пора бы возместить
И день, и час, зазря пропавший.
За время должен заплатить
Его укравший.
Заставил лишний раз придти —
Плати».

– — —

Когда же догадается Россия,
Что время – деньги, да еще какие!

Мать Сына провожала в дальний путь.
«Не забывай, сынок, о Маме,
Поосторожней будь
И не гоняйся за деньгами».