Array Коллектив авторов - Чи100 поржать. Выпуск 2

Но только они торопливо разделись, как Валентина ойкнула и, как была, голышом, побежала… в туалет.

– Ты куда? – запоздало и с недоумением крикнул ей вслед Пётр Тимофеевич. Громкие характерные звуки, донёсшиеся из туалета даже через закрытую дверь, довели до сведения Петра Тимофеевича, что у его гостьи банальный понос. Ещё не зная, смеяться ему или возмущаться, Пётр Тимофеевич вдруг и сам почувствовал резь в животе, и ему также срочно захотелось в туалет.

– Валентина, вылазь, мне тоже сюда надо, – осторожно поскрёбся в дверь туалета Пётр Тимофеевич.

– Погоди, миленький, ещё немного, – проскулила Валентина из-за двери. – Или сходи пока к соседям…

– Какие соседи! – взорвался Пётр Тимофеевич. – Я никого здесь ещё толком не знаю. Вылазь, тебе говорят!

Зафырчал сливной бачок, потом зашумела вода в душевой. Пётр Тимофеевич, обхватив бурчащий и стонущий на все лады живот руками, заорал:

– Да ты что, издеваешься?

Не успела Валентина открыть дверь, как Пётр Тимофеевич, отпихнув её, влетел в туалет и, даже не запершись, плюхнулся на унитаз. Вот это было истинное наслаждение! Куда там сексу! О Валентине Пётр Тимофеевич думал уже с досадой.

– Валентина! – крикнул он из туалета. – Будешь уходить, просто прикрой дверь!

Но Валентина уже снова заблеяла под туалетной дверью:

– Пё-ё-ётр Тимофеевич, ты скоро?

– Иди к себе! – заорал вне себя Пётр Тимофеевич. – Или вон спустись на первый этаж, там у фито-бара есть сортир!

– Не дойду я, – заплакала Валентина. – Чем ты меня таким угостил, паразит?

– Почему я-то? – оскорбился Пётр Тимофеевич. – А может, это нас в столовой чем-то несвежим накормили…

Но Валентина, уже, кстати, одетая, не дослушав его, устремилась в туалет. Вот так они и провели остаток этого безнадёжно испорченного рандеву, до утра сменяя друг друга в клозете. Потом выяснилось, что не они одни были такие страдальцы в ту ночь – пронесло всех, кто съел арбуз. Он оказался нитратным. На этом Пётр Тимофеевич и Валентина расстались и уже не пытались возобновить отношения. Они даже попросили, чтобы их рассадили по разным столам – такое отчуждение пролегло между ними после той памятной ночи.

А Пётр Тимофеевич решил, что это сама судьба указала ему своим перстом: не изменял никогда своей верной и надёжной супружнице Лизавете Григорьевне – не хрен было и начинать, не твоё это. И уже спокойно и честно, безо всяких поползновений налево, отбыл свой срок в санатории и отправился домой, к жёнушке, по которой страшно соскучился…

Как безнадёжно далеки времена классиков для современных детей мне показал урок литературы в 3 классе.

В небольшом фрагменте описывается проход по утреннему лугу и купание в пруду.

Текст небольшой, а пришлось столько информации раскрыть, что на полный урок хватит.

Тут и «сизая от росы трава» («сизая» – это какого цвета?).

И «мостки, хлюпающие по воде» (Что такое мостки? А «хлюпающие»? А почему хлюпают?).

И с «купальней» пришлось разбираться подробно.

Даже экскурс в моду на купальные костюмы 19 века провела и про купальные традиции рассказала (Очень любопытные, я вам скажу, традиции. Да и костюмы для купания – именно костюмы, Google вам в помощь!).

А иначе как понять: зачем герои в такую рань на пруд идут и смущаются раздеваясь?

Явно не в купальных костюмах были…

Но толкование Ваней фразы «шли гуськом» – это апофеоз всех мучительных исканий в литературном языке классика!

Теперь мой черёд спрашивать: как Ваня понимает очевидную, на мой взгляд, фразу «шли гуськом»?

Ваня порадовал!!!

Он представил так:

Сизую от росы траву ранним утром!

Тропиночку, ведущую к пруду, и юного Толстого, в полуприседе шагающего по ней со товарищем!

Представили?

А мне пришлось после того, как отхохоталась, объяснять ещё и разницу между ходьбой «гуськом» и «гусиным шагом».

Такие вот нюансы для юных читателей будущего граф Толстой даже не представлял.