Ирина Галкина - Моя жизнь

Дети вокруг скакали, свистели –
Все без отцов – голоногое братство…
…Колькины лыжи стояли у двери –
Никто не посмел на них кататься.

Машенька с фронта вернулась в апреле –
Время приспело ей мамой назваться…
…Колькины лыжи стояли у двери,
Маша не смела к ним прикасаться.

Годы войны, наконец, отлетели,
Снова мы стали петь и смеяться.
…Колькины лыжи стояли у двери –
Колька-младший вырос
И стал на них кататься.

Звучит сирена – вопль войны;
Встревоженный народ
Толпой в убежище идёт,
Пошли и мы.

Вошли: большой подвал и множество людей
Сидят на стульях, много старых и детей.
Томятся все, устали и не спят,
И слышно, как за сте́нами бомбят.

И смотрят все на потолок, где лампочка мигает,
И шепчут женщины, к груди детишек прижимая:
«Быть может, дом наш разбомблен и вход завален?
И задохнёмся тут, несчастные, в подвале?»

На стульях не заснуть никак,
Болит и тело, и душа.
Почти что нечем уж дышать…
И скука, и тоска…

«Пойдём домой! – сказала мать, –
Довольно здесь сидеть!
Пойдём скорей и ляжем спать –
Не страшно умереть.

Родные стены нас спасут –
Рассудку вопреки.
Пойдём, пока не сдохли тут,
От скуки и тоски!»

Ушли. И дом наш [16]в этот час
Стал «каменной стеной».
И больше не давил уж нас
Сирены грозный вой.

«Болтушка [17]вкусная… И гуща ничего
От кофе… Так очистки надоели!
Хотя бы кашки!» – «Потерпи ещё.
Сварю. Вот отоварим карточки в апреле…

Держися, дочка! Уж весна недалеко,
Крапивки наберём и будем пировать.
А там и лето… а на рынке так легко
Ботвы редисковой насобирать».

Соседи наши раскопали двор,
У всех на грядках что-нибудь растёт.
А нам достались… тропка да забор –
Песок и камушки – как видно, мы «не в счёт»…

«Бульон “от мяса” Катя принесла –
Бог знает, где она его берёт…» –
«Ах, мамочка, его я выпить не смогла –
Вонючий, мерзкий, в глотку не идёт!»

«Ты, дочка, чтобы выжить, есть должна.
Не жить мне без тебя – ведь я тебя люблю!
Одна ты у меня, совсем одна!
Не брезгуй, пей, пожалуйста!» – «Ну ладно, пью…»

«Смотри, смотри! Вон с хлебом грузовик!
Буханки круглые – смотри! И как их много!!
Вот если б шлёпнулась одна из них,
А я бы кинулась, поймала на дороге!!
Успела бы?!» – «Вот глупая, пройдут года,
Смеяться будешь, вспоминая иногда…»

Ночь над Москвой черным-черна,
Но мало кто в ней спит.
Полна тревоги тишина.
Чу! Самолёт гудит.

Утробно, мрачно так гудит,
Как зверь перед прыжком.
Мальчишки шепчут: «Мессершмитт!»
Но страх им незнаком.

Вот где-то бухает разрыв –
«Бомбит, бомбит злодей!»
«Поймать бы гада! – вопль летит. –
Стреляй, стреляй скорей!»

Прошил уж небо длинный ряд
Трассирующих пуль.
На улицах полно ребят –
Не видит их патруль.

Вот луч прожектора блеснул,
За ним другой, и вот –
Поток лучей и частых пуль
Его уже ведёт!

Не вырваться ему никак
Из яростных лучей.
Зенитки путь его следят
И бьют уже точней.

И вспыхнул хищник, и потёк
Под громкое «Ура!»
Потёк и сгинул где-то там…
Оставив чёрный хвост, а нам –
Свидетелям и «храбрецам» –
Давно уж спать пора.

…Ночь навалилась. Что-то рычит –
Падает самолёт…
«Мама, ведь он на меня летит!!
Сейчас, сейчас упадёт!»
«Ну что ты, дочка, нет никого,
Это всё только сон.
Завтра проснёшься, будет светло,
В парк погулять пойдём».

«Ребята, пленных там ведут! –
Где? – Там! – Скорей, скорей!
Бежим скорее, во весь дух!
Сюда! Вот здесь видней!»
Идут… Мы смотрим не дыша…
Колонна – без конца…
Идут рядами, не спеша,
Подошвами шуршат…
Над серой, пыльною толпой
Нависла тишина…
Мальчишки, старики гурьбой
Повисли на стенах –
Всё население Москвы
На тот суровый час,
И мысль одна: «Ведь это вы
Сожрать хотели нас!
Но мы в Москве своей родной
Живём и будем жить!
Хоть радости нет никакой,
Чтоб вас вот так водить…»
…Прошли шуршащею толпой…
Осталась сказка, быль…
…Смывает грузовик с водой
С асфальта сор и пыль…