Михаил Гуцериев - Трёхмерное послание. Сборник стихов. Том II

Губами к сердцу путь короче,
Закроешь вежды, замолчишь,
И ямочкой на подбородке
Лукаво ранним соблазнишь.

В трущобах совести плутая,
Предпочитаешь причесать.
То явь. Не надо, жизнь вращая,
Пытаться правду оболгать!

Не прыскай ядом, не отравишь,
Отнюдь… намерен опреснять.
Я опроверг любовь и вправе
Под ливнем слов другой сказать,

Что я любил, любил до бездны,
Дерюгу в ситец превращал.
Я знаю больше, я – безбрежный,
Я солнце страстью обжигал.

Я каландар неадекватный,
Я, без белил и без бахил,
Способен заунывно-кратно
Молиться ночью у кадил.

У алтаря предпочитаю,
Обретшему не нужен свет.
В молитвах надобно страдаю,
Поборник я, апологет.

Ты – моя кровь, моя гетера,
Немой любви языковед,
Сподвижник мой, моя всецело!
Иду на финишный забег.

Я слышу в перлах одолженье,
Хозяйским голосом нудишь.
Барахтаюсь в кривых сомненьях,
Смотрю на суть родных глазищ.

Ты аскетично изнываешь…
Ты просишь заново молчать.
Постигший знает, и желая,
Я начинаю восклицать.

Не прячь зевотину! Послушай!
Слова и время чередой
Шептали мне: я детям нужен,
Я стал стреноженный изгой.

Я был измотан и потерян,
Ты – корень зла, страды стезя.
Чумной фантазии критерий –
Постель, измятая до дна.

Ты обезумела от страсти,
Обременила, потаскав,
В теснине пакостных несчастий
Покинула любовь стремглав.

Я долго ждал, не отвергая,
Дождался сущее понять,
В неверии молил, желая,
И наконец хочу воспрять:

Не надо пыжиться, утрируй,
Из-под личины приголубь.
Не прилагай больших усилий,
Погибла гордость – я беззуб.

Предтеча страсти в упоеньи,
От делать нечего, опять
В упрямой злобе, в изощреньи
Пытается любовь распять.

От ожидания растерян,
Посередине двух начал.
В бессилии позорно щерясь,
Поклонный разум замычал.

Слова бездомные слюнявы.
Лукавство можно распознать.
Балясы дутые курчавы,
И взгляд настроен на кровать.

Жеманный образ бесподобен,
Юлишь, крикливо говоришь.
Я наблюдаю исподлобья,
А ты неистово бузишь.

Ты, загребущая, не вейся,
Не надо силы прилагать.
На ночь возьми, на час согрейся,
Согласен в пику обломать.

На ощупь, путая страданье,
Кормясь у памяти, шептать,
Газельные глаза, внимая,
Готов в заложники забрать.

Ты вспомни диспут термидорный,
Где день был яростью гнетущ,
Любовь животная проворно
Ходила ночью трижды в душ.

От самохвальства – до распутства.
Смеялись чувства, гогоча.
Мы обнимались, и в занудстве
Я целовал два бугорка.

Я тискал тело и в потёмках
Оставил в память синяки.
И губы, вспухшие в подтёках,
Дрожали, словно хохолки.

И нервы слёзные, влажнея,
Купали мутные глаза.
И утро, рано овсенея,
Жужжало, росно восходя.

На ляд я думал, пресмыкаясь,
Просить любовь: «Обожестви».
Подгнётным Давусом сказался –
Я клон потерянной любви.

Доныне ждал, не отрекаясь,
Отныне буду повторять.
Неутолённая, смущаясь,
Готова вновь любовь зачать.

И только так и не иначе,
Не напирай – не одолеть.
Я что-то стою, что-то значу
И не могу переболеть.

Календарь скукожился, устал,
Дни ушли в историю столетий.
Я пропал, в безумие упал,
Между строк не вижу междометий.

Говорю с надрывом, на износ,
Я ищу слова на цепь событий.
Мысли скачут, бегают вразброс,
Речь сановней, бахусно маститей.

Не пойму, зачем и почему.
Я ищу суть истины соитий,
Кто-то шепчет в ухо: посему.
Связь порочная – душа наитий.

Не мечтая, рассуждаю вслух,
На окне гардины шевелятся.
Я сижу на корточках в углу,
В потолок наверх глаза косятся.

Стрелки подгоняют время к двум,
За ресницами дрожат зеницы.
За глазами чувства наобум,
Циферблат задумчиво дымится.