Татьяна Алексеева-Никулина - Обугленное сердце

Веками крепость Острова
Врагам отпор давала,
Булатом, пикой острою
И пулей привечала.
И, множа славу гордую,
Сынов своих теряя,
Обильно ягод гроздьями
Округу озаряла.

В чеченской битве с ворогом
За честь родной Отчизны
Погибли дети города —
Стал Остров местом тризны.
Застыли в скорбной горести
Не венчаны подруги…
Полны калинной горечи,
Стоят леса в округе.

Костром горят по осени
Рябина и калина
В краю моём болотистом,
Где зреет журавина.

Есть белые птицы с белыми крыльями,
Белые лошади с белыми гривами,
Есть белые люди с белыми душами:
Живут они ладно, Богу послушные.
А где-то есть рядом чёрные демоны.
Белому миру доводятся кем они?
Чёрные птицы – в кружении алчущем,
Чёрные нелюди – помыслы страшные!

Молитвенны люди с белыми душами:
«Отец, упаси! Все храмы порушены!»
В ответ услыхали: «Нет вам спасения,
Доколе смиренны в уничижении!
Сложены крылья? Но вы же не сломлены —
Силой воспользуйтесь вашей огромною!
Лица, смотрю, стали маскою смертною?
Где воля к победе ваша безмерная?!»

И, размахнувшись могучими крыльями,
Тьму разогнав белоснежными гривами,
Рать поднялась православных послушников
С лицами светлыми, с чистыми душами.
В ужасе пятилась тьма покорённая
С чёрными душами, с мыслями чёрными.
Правда и Свет поднялись исполинами.
Их прославляли хвалебными гимнами

Белые птицы – лебеди гордые,
Белые кони – с поступью твёрдою,
Белые люди – с чистыми душами
И поколения – вслед им идущие!

Я молюсь за тебя, причинившего боль,
Я молюсь о тебе, дочке жизнь поломавшем.
Я молюсь за здоровье твоё и за счастье —
Я молюсь о тебе, я скорбею с тобой!

Я прошу у Небес очищенья души,
Я прошу у Всевышнего памяти ясной.
Ты поверь, что пришёл в этот мир не напрасно
И задачу свою ты ещё не свершил.

Я молюсь о тебе… Может, кто-то ещё
Сможет так горячо за тебя помолиться?
Пусть молитвы слетят, словно лебеди-птицы,
Подставляя тебе то ль крыло, то ль плечо!

За жизнь мою, Судьбу мою,
За жизнь моих детей —
За всё её благодарю,
Целую руки ей.

Ты мне подружкою была
(Да что – была?! И есть!),
Ты столько радости дала,
Забот твоих – не счесть!

Смеёшься ли, ворчишь порой
И память ворошишь —
Ты – рядом,
ты всю жизнь – со мной.
От мамы не сбежишь.

Ты только дольше поживи!
Артрит или склероз —
Я боли все приму твои,
Уберегу от слёз!

Мы с тобой поменялись ролями:
Словно доченька ты у меня,
Постаревшая добрая мама,
Моя мама – из света и дня.

Ты, конечно, не просишь игрушек
И не учишь нелёгкий урок.
Просто мир тебе доченькин нужен —
Стариковский-то беден мирок.

И когда ухожу я из дома
(Всё какие-то гонят дела!),
Непонятною силой влекома,
Возвращаюсь, чтоб ты не ждала.

И во взгляде твоём – не тревога,
А тоски, одиночества боль.
Потому и кричу от порога:
«Я вернулась! Я снова с тобой!»

Если выпадет встреча с друзьями,
Где и шутки, и песни, и смех,
Ты посмотришь такими глазами,
Что уйти без тебя – просто грех!

Не сопрано – фальцет очень тонко
Зазвенит и сорвётся на дрожь,
И вопрос, как вопрос у ребёнка:
«А меня ты с собою возьмёшь?»

Я дотоле с тобой неустанно,
Сколько будет дорог впереди.
Посмотрите: вы видите? – мама,
Словно доченька, рядом сидит!

Я в жизнь выходила с одним чемоданчиком,
Оставила дом, помахала родне.
Летела вперёд за звездою заманчивой
И верила в счастье, что выпадет мне.

Да, только – вперёд!
Как прекрасно движение!
Багаж тяжелел – всё хотелось иметь:
Квартиру и дачу, мужчин поклонение,
Карьеру, достаток… Успеть бы! Успеть…

И в бешеной гонке за благами этими,
И веруя в то, что живу, не греша,
Споткнулась о камешек, мной не замеченный,
Но – не обходимый, с названьем «душа».

И что-то заныло тревожно под ложечкой:
Душа, отзовись, примостилась ты где?
Ты в пятки скатилась? Устала немножечко?
Озябла? Во что тебя лучше одеть?