Шуламита Чепела - О, если я забуду тебя, Иерусалим

И мимо прошла, поверьте.

Бандитов бритоголовых

Закон призывал к ответу.

Деревня о них грустила,

Ругала меня за это.

Что бедным невинным мальчикам

Я юную жизнь поломала,

Проклятой еврейской матерью

Деревня меня называла…

Явилось ко мне это слово.

От деда, погибшего в пламени

Сталинских лагерей, и

Или от духа,

От голоса Бога живого –

Избитое и растоптанное,

Странное слово – еврей.

Чтобы жили потомки

Без страха и слез от волненья

Порожденного цепью

Антисемитских уз,

Наши прадеды в землю

Закапывали свое иудейство –

А теперь тот поляк,

Этот русский, а этот француз.

Как рыдали они,

Расставаясь с единственным Богом,

Ради призрачной жизни

Предав завещанье отцов,

И шагали – НИКТО,

По растоптанным жизни дорогам,

Позабывшие Тору, закон, и наследье

Пророческих слов.

Мы – потомки НИКТО.

Полукровками вечными жили.

Непонятные люди,

С непонятной, ничейной судьбой.

Но у дочки моей,

Русской дочки с глазами Рахили,

Есть мечта –

Возвратиться навеки к Сиону, домой.

Этот дом нас не ждет.

Столько дел,

И ему мы чужие.

Мы и здесь не нужны.

Вечно ищем туманную цель.

Мы приходим к тебе.

Все молитвы и слезы ночные

Мы приносим сегодня тебе.

Отзовись, Исраэль!

Давно в Руси Великой жили

Мой русский дед, мой дед еврей.

Страну великую любили,

Друзьями были – не разлей.

О светлом будущем мечтали,

И, новым веяньям верны,

Потомков браком сочетали,

Презрев законы старины.

Так родился в Руси Мятежной

Дворян потомок и жидов,

Мальчишка ласковый и нежный,

Отрада дедушкиных снов.

Но пыльный ветер революций

В Руси бунтующей шумел.

Взметнулись вихри контрибуций,

Погромов, взрывов, темных дел.

Пришлось ответить – все едино

Перед толпою подлецов

Кому за деда – дворянина,

Кому за предков, за жидов.

И до него дошли однажды,

За все ответил он один –

Веселый, добрый и отважный

Поэт, еврей и дворянин…

Но всё – ж живет в Руси безликой

Полуеврейская семья,

И помнят о расправе дикой,

И учат внуков сыновья.

Они не верят обещаньям,

И ждут, что, может быть, опять

За деда – русского еврея

Придется внукам отвечать…

Мой маленький сын не дает мне покою,

Щебечет, теребит, зовет за собою.

Вопросы, вопросы – зачем, почему,

На все не успею ответить ему.

На то ты и мама, как хочешь – успей.

Растет любопытным мальчишка – еврей.

Решает извечный еврейский вопрос:

Кем был он по – правде, Младенец – Христос?

И что нам поставили люди в вину?

За что убивали евреев в войну?

Как в детской головке вместится ответ?

Еврею – малютке всего то 6 лет…

Я той земле отдам любовь и славу.

Пред той землей в волнении склонюсь.

Оставь себе березы и дубравы,

И отпусти меня, святая Русь.

Я святости твоей ищу начало,

А нахожу язычество и тьму.

Такого я нигде не повстречала,

И я тебя вовеки не пойму.

Ты чуждым детям матерью не стала,

Лишь проросла средь них своей травой.

Прости, что я не о тебе мечтала,

Что я носила в сердце дом иной.

Там, далеко, мой берег незнакомый.

Я с гласом крови спорить не берусь.

В последний раз овей лесной истомой,

И отпусти меня, святая Русь.

.

Дай нам с миром отойти ко сну

И назавтра к жизни пробуди,

Наполняя миром тишину

Ты в шатер покоя нас введи.

Нас советом мудрым наставляй

Среди трудных завтрашних путей,

Как детей своих оберегай,

Осеняя святостью Своей.

Вот, не дремлет и не спит

Бог – Израиля хранитель,

Он рукой своей творит

Безопасную обитель.

Будь благословен, о Адонай,

Царь земли Израиля живой,

Сладким сном глаза мои смежай,

Наполняя веки дремотой.

Этой ночью помыслы и сны

Станут пусть угодными Тебе,

Совершенством ложе осени,

В милости Своей не ослабей.

Вот, не дремлет и не спит

Бог – Израиля хранитель,

Он рукой Своей творит

Безопасную обитель.

К чему у женщины любовь всего сильней?

У Ханы семь мальчишек, сыновей,

Семь капель крови, семь живых сердец,

Как бы гордился – был бы жив отец!

Погиб отец – что толку слезы лить.

Одной несладко сыновей растить.