Ирина Мамеева - Пасодобль

Взор опущен, но взглянешь ты —
Россыпь звёзд полонит зеницы.
Тонкость линий даря'т персты,
Гордым станом мани'шь царицы.

За тобою летят вослед
Вьюги севера с белых высей;
Нерушимый неся обет,
Стелют кружево зимней висы*.

Серебрится орнамент дня,
Околдованный чу'дной песней.
Ты с собою зовёшь меня,
Чтоб витать в этих звуках вместе.

Снежная королева

Как холодна, таинственна, надменна,
А вместо сердца лишь осколок льда.
Но чаровница необыкновенна
И заколдует запросто она!

Из серебра и россыпи алмазов,
Каменьев драгоценных золотых,
Повсюду бриллианты, а не стразы,
В палатах сохранила ледяных.

И роскошь неземных её нарядов
Чарует, озаряет и пленит.
Все жемчуга, рубины ей в награду,
Янтарный блеск искрится и горит.

Горы хозяйка Медной на удачу
Ей злато-серебро преподнесла.
И Королевы нет на свете краше,
В чертогах снежных вечно жить должна.

Но к нам приходит сказочным виденьем
Под Новый год, или под Рождество!
Её мы принимаем с наслажденьем,
Чудесное природы естество!

***
Васильки замёрзшие у ног,
Розовые всполохи рассвета.
Полевыми лентами дорог
Прошлое её петляет где-то.

Синими фиалками апрель
О себе напомнит виновато.
То раздолье чувств и птичья трель
Острым льдом покрыты беспощадно.

Что имела право на любовь,
То поймёт она ещё нескоро.
Взгляд из-под ресниц, дугою бровь,
Тонкий стан её обвил цикорий.

Все покрылось инеем и льдом,
Холод лет, пространства равнодушье.
Ни к чему жалеть ей о былом,
И очаг ей больше и не нужен.

В сине-белом царстве так легко,
И ничто не потревожит душу.
Песням вьюг и чистоте снегов
Здесь она, повелевая, служит.

Вертится в руках калейдоскоп,
Новые рождаются узоры.
Не ищите к Королеве троп:
У нее надёжные дозоры.

Стихотворение – предзнаменование

Шёпот ветра – грядущего мысли…
Расползается сумрак дурманом…
Здесь недоброе кто-то замыслил —
Пахнет хвоя бедой и обманом.

С каждым шагом всё глубже в чащобу,
За спиною укрылась душа…
У охоты той запах особый —
Чуют ведьму, идут не спеша.

Чу! Всхрапнули ретивые кони.
Раздаются сквозь дымку шаги…
Сердце сжалось в ленивой истоме:
Ну, Святой, сохрани-помоги!

Видят ратники – дева младая
Выступает из чащи лесной,
Черноокая, прямо из гая
Лёгкой поступью, словно домой

Поспешает навстречу отряду…
Ох! И в пятки метнулась душа!
Мы таких не встречали уж кряду
Много лет! До чего ж хороша!

Кони глазом косят и гарцуют,
Раскричалось вокруг вороньё…
«Как попала ты в чащу лесную?
Далеко ли отсюда жильё?»

Рассмеялась девИца так звонко,
Что рассыпался сумрак лесной:
«Гой, вы, ратники! Рядом уж топко!
Не пора ли свернуть вам домой?

Воротитесь, иначе погибель
Всех вас ждёт в этих гиблых местах…
Вам не место тут, воины, ибо
Вижу я в ваших взорах лишь страх!»

Не противились парни. Пришпорив
За бока своих верных коней,
Ускакали, а главный – напротив
Задержался поодаль от ней.

Улыбнулась ему незнакомка:
«Что ж поделать! Судьба то твоя…»
Подошла, и ладошкою тонкой
Под узду подхватила коня.

Наважденье… Во мраке чащобы
Видит воин – избушка стоит.
Дикий холод укутал утробу,
Больно страшен у домика вид!

Только стоило глянуть на деву —
Как покинул и холод, и страх…
«Хороша! Эх, с ней ноченьку мне бы!
Подержать бы красотку в руках!»

Всё сбылось. Не любовью – дурманом
Обласкала красотка его…
Был он ратником да атаманом,
Стал мальчишкой. Шептал на ушкО

Незнакомке слова, словно сахар!
Он ласкал лебединый тот стан,
Разрывая на теле рубаху,
От страстей прогорев и устав…

А средь ночи – послышалось, что ли? —
Верный конь вдруг заржал за окном…
Хочет встать он, да что-то неволит,
Нету сил, лишь лежит всё ничком…