Наталья Бондаренко - Tutti Frutti. Поэзия

Когда-то это был цветущий рай —
Зеленый, многоводный, плодородный.
И лишь ленивый мог бывать голодным.
Животных изобилие – стреляй!
Плоды, пшеницы тучные поля,
Богатая растительность у рек.
Но засухой был изгнан человек…

Иссохли реки, высохли сады,
Животные в леса переселились…
А люди ждали и богам молились,
Но их мольба не принесла плоды.
В потрескавшихся руслах нет воды.
Не первый караван в песках исчез…
Телепортация? Телекинез?

Но под песками – реки и моря,
Выходят родниками на поверхность,
Прощая людям маленькую дерзость —
Оазисы для жизни покорять,
Отважно с солнцем каждый день борясь,
И принимая пальм прекрасный дар —
Всемирно поглощаемый товар.

Хранят легенды память про Эдем.
Для туарегов он – сама реальность.
А этнос предков дарит уникальность
И методы решения проблем.
Они не ищут в мире перемен,
Их манит не компьютер и авто —
Семья, свобода, дети. Спортлото.

Волшебное имя, зовущее вдаль,
В просторы пустынь и саванн.
Животных невиданных там фестиваль:
Горилла, жираф, пеликан.

Купается в речке проглот крокодил,
Тараща глаза из воды.
Вчера в его пасть леопард угодил,
Беспечно, не чуя беды.

Слоны по саванне по росту бредут,
От папы до малых слонят.
Ведь дети в походе всегда отстают —
Играют и всё разглядят.

Мартышка с бананом на ветке сидит,
Его с аппетитом жуёт.
Другая за ней с интересом следит —
А вдруг он сейчас упадёт?

Окапи каштановый красен лицом,
В полосочку зебровый зад.
Был зебр у него, вероятно, отцом.
Такой вот семейный расклад.

В Кейптауне есть африканский пингвин,
Одетый в манишку и фрак.
Не плавает он между треснутых льдин,
В комфорте живет, не дурак.

Там много увидишь забавных картин,
Красивых и страшных зверей.
Но это страна для отважных мужчин…
И маленьких смелых детей

Себя, любимую, рисую тонкой кистью,
Палитра яркая красуется в руке.
В ногах – ковёр кленовых красных листьев,
Из белых хризантем держу букет.

Я и сама – цветок изысканный и редкий,
Мне суждено красой невиданной блистать.
Как из слоновой кости статуэтка
Изящна, но величественна стать.

Копна густых волос, кудрявых, цвета меди,
Украсила венцом иконописный лик.
Создательница драм или комедий,
Я бурных чувств живительный родник.

Зелёные глаза, озёра колдовские,
С густым румянцем конкурирует заря.
Мне чужды треволнения мирские.
В тревогах жить – на свет родиться зря.

Сомкнулись губы лепестками алой розы.
Я излучаю мягкий нежный свет Луны.
Под этим ненавязчивым гипнозом
В меня десятки тысяч влюблены.

Темной ночью по улице мрачной и узкой
Возвращалась с работы красавица-дочь.
Мать сидела, читая роман по-французски,
Беспокоясь немного. Ведь всё-таки ночь.

Приходилось частенько сидеть у окошка,
Поджидать свою дочь, ведь она – программист.
Примостилась клубочком на коврике кошка.
Так уютно в тепле. Только дочь фаталист.

Не боится, оторва, ни чёрта, ни Бога,
И над матерью в голос смеется всегда —
Мол, с работы до дома недолга дорога.
«Эти женские страхи – поверь, ерунда.

Шел по улице с дочерью странный попутчик…
В эту страшную ночь запоздало луна
Появилась из туч грозовых и могучих,
Окружила её седины пелена.

У него был кудрявый нечёсаный волос,
Покрывающий рожки густою копной.
Глаз сверкающих лазер и вкрадчивый голос.
Силуэт в лунном свете кричал – я хромой!

Дочь была весела – он жестоко шутил
Над трусихами-девами лунною тишью,
И раскатистый смех его спавших будил,
Но шагов в тишине его не было слышно…

Скрылась в тучах луна, беспроглядная мгла
На минуту весь город мгновенно накрыла.
Дочь от страха вздохнуть и кричать не cмогла —
Обхватила её леденящая сила.

Сердце билось стоккато и слышалось форте.
Оторваться от силы, бежать во всю прыть?
Стало скованным тело, предчувствуя морте.
И ни страха, ни ужаса было не скрыть.

Поднялась над землей в грубых, жестких объятьях.
Содрогнулась, обмякла, упала как ком.
Развевалось прозрачное нежное платье.
В двух шагах от неё был родительский дом.