Наталья Патрацкая - Стихи. Том 3. 1999—1980

Девочки, не трогайте рябину,
птицам вы оставьте жизни фунт,
а сорвете, бросите их в глину.
Высока рябинушка, не рвут.

Белые соцветия рябины,
словно шар окутали листву,
повернули девочки к ней спины,
и играют, вот и повествуй.

Пропускаю осень незаметно,
не смотрю на серый взгляд небес.
Листья опадают вниз несметно
под ноги взрослеющих невест.

Сухостой осенних листопадов,
будто бы подрублены леса,
с них скользят листочков водопады,
с грустью провожают их глаза.

Серебрятся только листья ивы,
что-то в них надменно и хитро,
знают что-то, это ли ни диво,
вместо пива – пьют они ситро.

Осень жизни пропустить? Возможно.
Лето пусть продлится до зимы.
В сердце от прекрасных глаз – тревожно,
так недалеко и до весны.

Нет дождя, сухие листопады,
но морозов тоже еще нет.
В прошлом веке ставили лампады,
а у нас – в окошке первый снег.

Бордово – черные цвета
из длинных веток винограда
на доме, будто бы звезда —
растянут куст. Глазам – отрада.

А может это просто вьюн
такой большой и многолетний?
А на балконе парень-юн
мелькнул в одежде светло-летней.

Сказать подруге пару слов,
потом замолкнуть на неделю.
Пусть в жизни множество углов,
их обогнем и снова в деле.

Из года в год, лет двадцать шесть
таких звонков, бесед, доверья,
То нас волнует ткань, то шерсть.
И вновь звоню: " Мне маму. Вер, я.»

О чем хотела я сказать?
Наверно что-то, то-то, то-то.
Жаль сын ее… Он мне не зять.
Не получилось это что-то.

Желтеют. Ветер. Ветви. Листья —
суровый кризис нервных дней,
пора забросить в красках кисти
и становиться мне сильней.

Мы обойдемся друг без друга,
мне будет лучше без него.
Я разрываю обруч круга,
а без любви всегда легко.

А в небесах немного сыро,
а за окном – падение грез.
В падение листьев осень скрыла
туман невыплаканных слез.

В морозном утре свежесть, прелесть,
здоровый воздух без проблем.
Прожить на свете часто смелость,
и не всегда нам друг – дисплей.

В морозных чувствах, отношениях
нет лишних жалоб, чувств, поэм,
возможны средние свершения,
и все без страсти и проблем.

Сверкала елка. Праздник. Дед Мороз.
Вращались в ритме местные поэты.
Волненье, вдохновенье – стоят роз,
а песня о единственной не спета.

Прикосновение в танце нежных рук
мелькнуло электрическим мгновеньем.
Руками замыкал ты чувства круг,
Возникло необычное волнение.

Оно бежало нежно по рукам,
оно спускалось сквозь одежду к коже.
Волненью не преграда каждый грамм,
а танец в Новый год такой пригожий!

На улице московская зима,
ветрами раздувает занавески.
Приятно руки чувствовать, весьма.
На елке мишура, весят подвески.

Любовь проходит быстро и без драм.
Мы были рядом, но идем отдельно.
Волнение подвержено ветрам,
а танца новь всегда не беспредельна.

Контур веток темно-синий
в утреннем убранстве.
Снег не виден, но вид зимний,
ветреность в пространстве.
Новый год идет, колышет
ветви своенравно.
Дома мой любимый дышит,
для меня он главный.

Ветер ветви пред рассветом
медленно качает.
Я люблю, но безответно.
Он один – дичает.
Он не ветер, он мужчина,
он не подойдет вам,
и любовь здесь не причина,
хоть ревнив как Мавр к нам.

Небо, небо за ветвями
медленно светлеет,
а мужчина, а мужчина,
не меня он греет.
Он не любит темно-синий,
слишком он красивый,
он мой контур в мире линий,
но слегка ленивый.

Не спугни удачу – птицу счастья,
лучик от надежды удержи,
прояви к другим свое участие
и мороз весною придержи.
Ласково и зримо светит солнце,
от тепла любви оно теплей.
Ничего, что дремлют наши кольца,
но любовь ты трепетно излей.

Ведь весна! Лучи с небес лихие!
Солнце, небо, море, синева.
И забудь деньки свои плохие.
Мощно, тихо плещется Нева.
Лед на Волге вздрогнет и очнется,
где-то Обь слегка подтает бровь,
а на юге Дон быстрей проснется,
взбудоражит сердце и любовь.