Наталья Патрацкая - Стихи. Том 2. 2003—2000

Я ухожу для созидания,
для новых взглядов и идей,
для чувств, для мыслей восклицания,
а ты лишь мыслями – владей.

Пионы цвели десять дней пред глазами,
фонтан, окружая пушистой волной,
а струи им вторили, как голосами,
и что-то хорошее было со мной.
Я просто парила над бездной небесной,
была на глазах твоих вечер и день.
Ты мне улыбался совсем бесполезно,
А туя бросала прекрасную тень.

Иду загорать – ты выходишь навстречу,
иду с процедуры – под дверью сидишь.
В бассейне назначу безмолвную встречу,
а ты у стола ждешь, с ракеткой стоишь.
Летит день за днем, то обеды, то ужин,
то крик чьей-то песни, то танцы молчком.
Я знаю, что ты и в безмолвии нужен,
когда я на пляже под солнцем ничком.

Плыву я на лодке, средь бреющих рыбок,
среди незнакомых совсем берегов,
где дачи и дачи, и зелень в них – рынок.
И вдруг тебя вижу. Ах, вот ты каков!
Везде успеваешь, везде ты бываешь…
«Ой, время скажи, мне куда-то пора».
В дверях мы столкнулись: «А ты уезжаешь?»
«Пионы все вянут, прошла их пора».

Час пик в моих графских развалинах.
Час пик пустоты в небесах.
Час пик на забытых всем валенках.
Час пик в среднерусских лесах.

Час пик интернет перегруженный.
Час пик поздравительный день.
Час пик слава чем-то всем нужная.
Час пик на компьютере тень.

Час пик на улыбке божественной.
Час пик очень грустных речей.
Час пик, когда скажут все жестами.
Час пик слава все горячей.

Час пик я останусь за кульманом.
Час пик жизнь идет без утех.
Час пик вы сегодня весь культовый.
Час пик как велик человек!

По пляжу шел поэт хороший.
Лежала группа из парней.
Один сказал: «Поэт, похоже».
Лежащим, шедший был видней.

А я стояла, руки в боки,
глаза, прищурив от лучей.
О, где вы были, чувства Боги!
Все стало сразу горячей.

Поэт прошел, главу склоняя,
не повернув ко мне глаза.
Я вслед бежала, догоняя,
не сдвинув с места. Чудеса.

Прошел поэт. Прошел хороший.
Его я знаю много лет.
Он не узнал? Узнал? И что же?
До счастья с ним – не мой билет.

Он меня предал между делом,
он заменил меня другой,
не для меня изгибы тела.
Спина в одежде лишь дугой.

Жизнь вся – сплошное ожидание,
ты постоянно что-то ждешь,
то ждешь всего одно свиданье,
то ждешь, когда утихнет дождь.
Боюсь я ждать, гоню все встречи,
боюсь терять твою любовь,
боюсь встречать свободный вечер,
но не боюсь влюбиться вновь.

Я жду, не зная телефона,
не зная номер твой совсем,
не зная смех и говор звонкий.
Тебя я жду, и вновь меж тем
я рада каждой новой встречи,
я рада взгляду и кивку,
я рада рядом быть весь вечер,
ты знаешь, милый, я не лгу.

Возможно, я люблю условно,
ревную к каждой, кто с тобой.
Я помню речи все дословно,
что ты сказал лишь мне одной.
Я жду тебя, когда светлеет,
я жду тебя, когда темно.
Я жду тебя! Закат алеет.
Люблю тебя в душе давно.

Травинки – былинки. Листочки и почки.
И вид самолета, и рокот его.
И дом – небоскреб, что построен так точно.
Струя самолета расплылась легко.

Ребенок поранил мизинец в фонтане,
бежит и кричит, что в нем сетка остра.
Берем подорожник почти что спонтанно
и кровь остановим, и кончится страх.

Стремительно птицы летят к водопою.
Фонтан гладкой струйкой скользит с высоты.
И листья к фонтану летят, как к прибою,
летят с черешками. И мокнут листы.

Опять разбрелась детвора по фонтанам,
но обувь совсем не снимают с ноги.
Быть может, кому-то все это и странно,
но в речке вода холодней, не с руки…

Травинки – былинки, и дети – картинки…
И солнечный вечер длиннющего дня,
и шлепанцы в ряд на фонтане, ботинки…
Придет для них время. Сижу не одна.

Как ясен голубой простор!
Какой размах небесной тверди!
Как хочется придумать вздор,
чтоб в омуте проснулись черти!