Ольга Никитина-Абрамова - Просто иду…

…Я леплю из пластилина -

Пластилин нежней, чем глина -

Я леплю из пластилина

Кукол, клоунов, собак…

Матвеева Новелла

Замираю на строке холодной грустью…

И колотит стужей души в захолустье.

Мрак утюжит эту боль – да, в преисподней!

Заметает путь мне грусть в белье исподнем.

Мрамор белый по деревьям виснет крошкой,

И летят кругом лоскутья снежных строчек…

Губы шепчут песню с болью про дурёху

И про плохо, про любовь двух скоморохов…

Я леплю из пластилина слов фигурки:

Куклу, клоуна, дурёху и придурка…

Знать, люблю их, бедных, в строчках маловато,

Знать, леплю из чёрных букв их грубовато…

И в окно мне луч смеётся тихим звоном,

И капель звенит нежнейшим перезвоном.

Грусть уже мне в рваном платье снежном машет,

А ручьи стекают по дорогам, лучик пляшет…

Знать, живу одна среди своих я кукол,

Знать, дурёхой я иду по жизни глупой,

Дурака себе слеплю из пластилина,

Назову его мой, так и быть: «Любимый».

У дурёхи по лицу бегут ручьём две слёзки,

Рядом на сиденье чей-то клоун в рожках,

За окном мелькают в крошках белых ветви,

Грусть несётся рядом в снежно-белой взвеси…

В экстазе чувств – безумие двоих -

И цирк уехал – ветер снял афишу.

Опять в эмоцию свою войти

Попробую – но в спину кто-то дышит.

В экстазе чувств перчит folie a deux -

Чужой любви проекция излишеств -

Как в рубище, рублю слова и текст,

Душонку режу по лоскутьям лиха.

Текила льётся по губам из роз

Горячей струйкой голубой агавы,

И Фрида юбкой прошуршит всерьёз,

Скрывая криволапость, как изнанку…

Две бровки, стянутые вкось дугой…

По лбу в разлёт топорщатся у носа

Душа сквозит пробитая гвоздём,

Коса венчает голову короной.

Портрет висит, как данность многих лет,

А петли стягивают весь подрамник.

Смотрю со стороны на весь портрет,

Уже не рвусь я в эпицентр драмы…

Сначала пережив безумие в мечте,

Сегодня я пишу о Фриде дважды…

Чёрная веточка-ручка

Медный закрасила знак,

Стаял упавший в кружку,

Солнечный медный пятак.

Март разбежался капелью

Вдоль по песочным путям,

В сизом затянутом небе

Таял волнистый наш храм.

Краски достать мне придётся,

Кисти разложить на стол,

Жалко, что я не воровка:

Красть не привыкла без слов

Синь у небес, позолоту

Падавших солнца лучей,

Чёрные крапинки горя

Белого снега полей,

Золото дальнего храма…

Всё, что увижу,– красу

В рифму за ритмом слагаю,

Чтоб рассказать, что живу…

Девочка-кукла – красивая кукла,

В длинных размахах ресниц,

И для него из фарфора игрушка,

Милая нежность зарниц.

В личике детском, открытом, нелепость

Бывших блужданий сердец,

Он не увидит за ликом беспечным

Сердце из раны потерь.

Девочка-кукла – молчунья в наряде -

Слово смолчит – не дерзит…

Сядет в углу на подушке дивана -

Он не заметит слезы.

Девочка-кукла – красивая кукла,

В длинных размахах ресниц,

И для него из фарфора игрушка,

Милая нежность зарниц…

Кромешность жжётся на холсте:

Уста смыкает роза.

Лечу опять одна во сне,

Кругом одни лишь звёзды.

Закрыть картину на засов

И переставить планы -

Но бабочку сжимает брошь,

Блестит в ней соль каратом.

И сон один – всегда один:

Кругом летает пустошь.

И говорит мне в уши мир

Тем голосом, что душит.

И что мне падает на лоб?

Зажатый кнут иль пряник?

Скорей возьми меня на холст,

Февраль – Шагал-титаник!

Красив весенний лес в цвету,

Но сад вишневый лучше.

Я к дому матери бегу -

А дом цветет, как кустик -

Вишневый кустик снежно бел,

А рядом дом кирпичный,

За домом сад белеет в мел,

В нём расцветает дичка,

Подросток дикий – яблонь цвет -

Растет назло морозам,

Хотя не белый там ранет,

Но запах, будто розы…

Черемуха кидает мне привет

На плечи из ресничек,

А запах вдруг меня зовет

Бежать на речку с книжкой…

Как мне до боли это жаль,

Когда была я юной,

С подругой шли по гальке вдаль,

Чтоб затеряться в чуде…

Не знаю, много ли ушло в забвенье песен,

Которые тебе весной пропеты нежно,

В лоскутик память сердце рвёт – немеют плечи,

Немеет голос – ты молчок – дрожат колени.