Ксения Лесневская - От северного вокзала до весны. Городская лирика

Сидеть люблю в полночности метели,

А в комнатах незапертые двери

Свободе шепчут тихую хвалу.

Облезлость стен, подтёков и полос,

Разбитость, недостроенность квартиры.

Мне кажется, что у побелки дыры –

Не дыры вовсе, а сплетенье звёзд.

А рваности обоев и газет –

Ремонт незавершённый? Нет, не это.

То выросли небесные кометы.

Летят в пространстве миллиарды лет.

Что за окном во тьме? Огромный мир.

Он небывалый и волшебно тихий,

Как будто в нём мечта шумит, не лихо,

Добра и сказки радиоэфир.

Пол, стены не сомкнутся вновь в тупик,

Я звездочёт, была их арестантом,

Вдруг с верой поглядела на гигантов

Небесных – и забылась грёзой в миг.

И вот, побег свершаю смелый вон,

Побег к высокому, побег наружу –

Мчусь к звёздам, что горят в ночную стужу

В многоквартирном доме сквозь бетон.

Я потолок душою прохожу,

Я слышу, как жильцов неспящих мысли

И сны летят со мною в ясность выси –

Все скопом, что подобно миражу.

На верхнем этаже читает мать

Своим ребятам радужные сказки.

И эти сказки, сохраняя краски,

Со мною поднимаются летать.

И вот мы: сны, легенды – в высоту,

Друг друга видя и друг друга слыша,

Поднялись на чердак, а дальше – крыша,

Свобода на обветренному лету.

И я витаю там, где облака,

В пространстве мыслей, сея их как просо.

Ищу любви, ответы на вопросы

И счастье, устремлённа и легка.

Ищу дорогу в вечности длинной

И способ среди снега, серой пыли,

Как навсегда себе ночные крылья,

Мечты оставить за своей спиной.

И ты, я знаю, тоже где-то там,

Вдали такой небесной эпопеи.

Для песен ищешь новые идеи,

По тем же вдохновенным мчишь местам.

Басы закладывают уши.

Зал в полутьме, дым по ногам.

Идёшь сквозь воющие души,

Идёшь по песенным слогам.

Через толпу телесной массы

Ты пробиваешься вперёд.

У сцены, как в поповских рясах,

Панк-группу в чёрном ждёт народ.

Пол звуки трогают гитары,

Вдали солист низводит рык.

Последний пьяный ряд отары

Под ритм срывается на крик.

А барабаны бьют по почкам

И отзываются в груди.

Ты, нелюдимый одиночка,

Что ищешь стойко впереди?

Сжимают горло, душат стены,

Ты прорываешься на свет.

Не выход ищешь и не сцену,

Не славы, не признанья, нет.

В толпе, как в море субмарина,

Идёшь на звук или на рок.

Находишь спины, спины, спины,

Тычок локтем в щемящий бок.

Ты ищешь в космосе вселенных –

Иных, таких же, как и ты.

Иных, живых, одноплеменных,

Любви в глазах, не пустоты.

Тропу особенного мира –

Мира весны, что даден нам,

Если поплыть, отдавшись лире,

По буйной музыки волнам.

Автобус мой межгород тарахтит.

В нём нет почти попутного народу.

Ребята, что ровесники на вид,

За жизнь галдят лихую, за свободу.

Эх, даль-судьба, ряби собой, ряби

Для нас своей неведомой загадкой!

Мы все твои смешные воробьи,

Непуганые смертью и рогаткой.

На крыльях своих, думаем, до звёзд

Домчим, видать, что молоды и ловки.

Птенцы без сожаления и гнёзд.

Что ждёт нас на последней остановке?

Что ждёт нас всех, покинувших салон

Вечернего, в ночь вышедшего рейса?

Вошедших в мир, как будто в странный сон.

А, будь что будет! Вейся, путь наш! Вейся!

Гитара на полу, торшер, кровать.

Погаснет день, устанет даже он.

О, помоги же мне не горевать,

Переродиться дай, полночный сон.

В нём будут бегать белые слоны.

На черепахах мир стоять вверх дном.

И в свете перевёрнутой луны

Весь город перевёрнутый чудно.

Там перевёрнут дом мой. Стул и стол

Стоят, перевернувшись к потолку,

И музыка идёт из магнитол,

Перевернув мелодию, строку.

И вверх тормашками там грусть-покой,

А страхи – лишь простая пустословь,

А засуха идёт с небес рекой,

И ненависть конечно же – любовь.

По городу попытать судьбу

Иду одна, расправив спину,

И в эту тихую гульбу,

Как в море, удочку закину.

О муза, красоты сестра,

Средь улиц незаметна вовсе.

Быть может, где ты есть с утра,

И мы с тобой пересечёмся?

Ты нежно взглянешь на меня,

Когда пройдёшь летяще мимо.

Перемигнёмся сном огня,

Как двое тайностно любимых.

По снам столичным ворожённым

Ходьбой размеренной