Вадим Шарыгин - Высокая пропасть

Полным-полна согретых сердцем пятен.

Как быстро счастье промелькнуло по дорожке,

В разгаре утра, жизни, лета, лилий!

Сомнение… Вздымать бы в небо по-дороже —

Пылинки правды, вы о том меня молили?

Наш сад, с распахнутыми настежь, легковерен —

Глазами нашими – застанем мы друг друга

И что увидим там, в глубинах бездыханных?

Каких пустынь навеянных в барханы,

Каких чудес пригрезится дерюга,

Каких в бессмертье оседающих царевен…

Ещё мы живы, живы ли, навечно,

Сад, трясогузка, хвостиком, беспечно,

Шпиль кирхи в грудь иль штиль остроконечный…

Без дела, друг, проснуться, вдруг, в саду цветистом

Художником поэзии, артистом…

И ни при чём быть ко всему, ко всем,

кто свят и проклят, беден кто, богат…

Иль бить в баклуши так, как бьют в набат:

Ладони в кровь об неба чугунину!

Пускай гончар, замешивая глину

для новых форм, для плошек и горшков,

вдруг, остановит круг,

как кровью будущей подружек и дружков,

обмоет руки влагой родника…

Ещё мы живы,

Сад виднеется пока.

Восставший шёпот ввысь

И на века:

– Сотри, Вселенная, людскую жизнь,

с лица земли, скорей и навсегда!

Сухая плачется вода…

Смети – хороших и плохих —

Всех нас, смети, всех без отбора!

На смерть живущие приветствуют, Вселенная, тебя

на паперти сгоревшего Собора!

Дельфины, птицы, хищников оскалы —

любые, пусть останутся – не люди.

Душа, ценою жизни, жизнь искала…

Вам, дальний мой читатель, без прелюдий

Скажу: ужаснее во всех Вселенных нет,

чем, вдавленный в песок иль в камень,

ботинка «человечнейшего» след!

Наш сад.

Покой предгрозовой.

Живу, как бог, еле живой.

И в глубине усталых глаз

Когда-нибудь в последний раз:

Ночь, бродят яблони и бредят лилии, и брендит бересклет.

Есть вещий сад и сад вещей, где сдохнет человек, сойдёт на нет,

Под куполом смешного Шапито

с наклеенным мерцанием вселенским,

где шут гороховый – над мёртвым Ленским —

арены зрелища тьма тьмущих лет.

2020

Цветаева

Я скажу, как с размаха пощёчиной,

Взглядом вперясь и перстень срывая:

–Вместе с вами? – Ещё чего!

Сад под корень, могила сырая…

Обжигайтесь, жар-птицей оставлено

Оперение! Пляс, оперетта,

Водевиль, вдосталь стали от Сталина!

Крест могильный – на что опереться.

Я от вас – за семью печатями!

Дождь на лицах идёт. И тихо так…

Я от вас – за семью печалями!

Не вернувшаяся из тех атак,

На которых вповалку положена

Молодая свобода, с погонами!

Сердолик на ладони Волошина,

Милосердие вровень с погаными…

Может, пуговицей не оторванной,

Вниз на ниточке, следом за мною,

Жизнь повесилась, жизнь-валторна, но…

Расхлебененной дверью заною!

За готической мыслью, горячечной —

Не угнаться, в погоне за бытом.

Будто простынь из простенькой прачечной,

НоЧКа бледная… ЧОНы забыты?

Распинаетесь и распинаете

Неустанно и н е у м о л и м о.

Располощите и распознаете,

Проходя ослепительно мимо.

Тембр сказочника захмелевшего,

Тишь кромешная… Не спугните!

Тсс…Кикиморы обняли лешего,

Поотставшего к солнцу в зените…

О Мандельштаме (1)

Взгляд запрокинут в Рим, из рун изъят.

И топкая бездонность глаз – утопленница Майской ночи —

Анфас: из амфорных руин, из «ять»…

И зоркости, парящей в тишине, растоптанный комочек.

На тонком гребне вспенившихся губ:

Следы изведанных чудес и липкий хохот скомороха.

Небрежный тон действительности груб.

Легко становится, и вместе с тем, до слёз, до дрожи – плохо!

На выпуклых словах – слепая муть.

Спустились певчие с хоров, бредут впотьмах по вязкой пяди.

И рухнувший вглубь сердца сон вернуть

Не представляется желанным мне, простите, бога ради!

Кормилец нефов, нервов, куполов;

Длань арбалетчика в миг высвиста стрелы в нутро атаки.

Спит дворник, мебели для печки наколов…

Танцуют грозди спелых рук и ног – гарцует ритм сиртаки.

Прочищенной гортанью минарет

Бродяг на пир коленопреклонённый созывает, плача:

О том, что пусто небо, Рима нет,

О том как по ветру раздольные развеяны апачи!

Пасьянс разложен. Трефы. Бубна пик.

Червивой стала черва, сердцем перезревшим багровея…

Какой-то малый у дороги сник

И полоснула мысль, как бритва сквозь ухмылку брадобрея:

Никто к нам не вернётся, чернь кругом,

Сгорает ночь, объемлем мир , присядем на дорожку!