Александр Савицких - #Осколки. Стихотворения

Не звони – открыта дверь.
Теперь
для тебя всегда открыты:
мутное пространство быта,
хрупкая шкатулка рая.
вэлком ту зэ мастерская.

Я ж тут мастерю:
текст из жизни, жизнь из текста.
Не считай попыткой бегства
краткость, тишину, оффлайн.
Я для тайн
неподходящая посуда.
Но и в мессенджер напиток не нальёшь.
Ты зайдешь
и

куртку на диван,
а ботинки плотно к батарее.
Будь смелее —
смелым покоряются, их любят.
Так с тобой должно произойти —
независимо от выбора пути.

Ах, ну чего так долго входишь?
Дерзость стоп в проем двери.
На счёт три,
носами в шеи,
в щёк моих глубокие траншеи,
в волосы твои, в пучок торчащий.
Чаще, чаще, чаще.

Оконной рамы мрак,
обоев жуть
сгущает индикатор батареи,
рассеивает лазер мыши.
Она во сне так тихо дышит,
что хочется легонько ущипнуть
за грудь, плечо, лопатку.

Внакладку:
вращений гул, колонок фон.
Шуршит смартфон
в уведомлений спаме.
А ночь течет,
и хочется в плечо
уткнуться пересохшими губами.
Лизнуть ключицу, подбородок, веки.
Загрузка фонотеки…
Мастерство.

И ничего нет
авиарежима безупречней
для утомленного онлайном абонента.
С момента
настойчиво желанной встречи,
боясь
стремления вступить…, запутать связь,
в определяющих беседах рассказал:
вагон воспоминаний, перспектив вокзал:
о детстве, юности; маркетинге, продажах
и даже
армейские мужские байки.

Отбой салаги. Баю-байки.
Под матерински-ласковый родной
воздушных масс ворчливый вой
и скрип патриотичной крыши.
(Оконной рамы мрак, обоев жуть…)
Она во сне бесстрашно дышит,
по-флагмански невозмутимо улыбается.
Заряжается.

Ну че ты там? Бессонница?
Не успокаивает звонница
на пустыре за отчим домом и кривой дорогой?
Каких коллег не обнимай,
какого одноклассника не трогай,
лишь утомляет долгий выбор.
Тебе снотворного отсыпать?

Ну, что ты там, партнер по танцам
кружка ориентации в пространствах,
уже смешал в граненый текст:
женевский швепс
с оскольской сталью?

Сравняв себя с горизонталью
заплеванной напольной краски,
Хаски —
черным-черно. В душе как в дымоходе.
Вам алкашам всегда про смерть заходит
любой похмельный вертолёт,
но жидкость в сердце дырку на заткнет —
прольётся.

Ну, а в моём проломе солнце
восходит снова,
не вижу в этом ничего смешного.

А ты заметил? И благословил как друг —
ногами в грязь,
объект моих стихов. Легенда разошлась,
потом не сваливай на достоверность,
не упрекай и за чрезмерность
меня и баттловый ответ.
Ведь мог бы выбросить в кювет
мои стихи, со мной в придачу,
решил иначе
Получай.

Ну че ты там, инсомния?
Учителя в теории прожжёнее.

Мы оба знаем, ты не сможешь о любви.
Не то чтоб лучше, а точнее.

Не потому что не любил,
а потому что не умел:
скрывать свои литературные измены
и нагло врать в лицо надежным фактам.

…
Что ложь она не для себя, а для неё.
Себе она противна, неудобна,
а для неё защита и покой.

…
Ну чё ты там? Бессонница?
Вставай, пора умыться, наодеколониться.
И выходить работать, не писать – работать;
ебашить,
как папа Карло у камина,
и вспоминать кому и сколько ты торчишь,
малышь,
порвётся долговая сеть —
пора взрослеть.

Звук заполняет пустоту,
Звенит ключами Паспарту —
«Продольный».

Невольно
встаешь, глаза в проем двери:
– За спину! Руки убери —
Сбивает спесь.
– Вопросы есть?

Молчание, насыщенно гудит в ушах;
со скрипом уходящий шаг;
сквозняк в окно, в отверстия «клетчатки».

Работники ботинка и перчатки,
уходят с головой в себя,
анализируя, смирение приняв;
друг другу всматриваясь в лица.

«Ни он, ни я – мы не убийцы.
Искали лучшей жизни. Ненароком
Нашли статью с огромным сроком —