Лариса Антонова - Последний гость

В какой- то чащобе, глухой, моховой,
А может, в болоте обмана,
А может, в ущелье, где ветра лишь вой,
А может, на дне океана
Две чаши, которые в знойную стынь
Боками цепляются глухо, —
В одной колыхается злая полынь,
В другой золотит медовуха.
И стражник невидимый черпает там
И всем нам напиток подносит,
Но горечь течет у меня по губам,
А кто-то все сладости просит.
Так что происходит здесь – пир или суд —
Мы, вроде, желанные гости,
Но только другим медовуху несут,
А нам льют настойку из злости.
Нас тянет все выше небесная синь,
Нас бьют то в затылок, то в лет,
И сладкой становится злая полынь,
И горьким становится мед.

Память болью внутренней
Вскрикнуть не дает…
В тишине предутренней
Лодочка плывет,
Рыбы бьются толстые
В днище из воды,
Кто-то правит веслами —
Может, я и ты?
Омуты спокойные,
Зеленая вода,
Были мы достойные,
Добрые всегда.
Не надломим веточку,
Не сорвем камыш…
На деревьях меточку
Видишь или спишь?
Вот зарубка белая,
Вот еще одна,
Лодочка несмелая —
В ней наша беда.
Впереди излучина —
Илом занесло,
Скрипнуло в уключине
Лишь одно весло.
Подмигнула мордочка
В солнечном венце…
Где-то тонет лодочка
Об одном весле.

Где мои цветы?
Ах, ну да, завяли.
Почему же ты букет не обновил?
Где стихов листы?
Ах, ну да, их смяли.
Получилась бабочка без крыл.
Вот такое у меня везенье,
Вот такие у тебя дела.
Не собрать событий наших звенья,
И дорога не туда вела.
Что ли плакать?
Что ли рассмеяться?
Что ли просто помахать рукой?
Вдруг уехать,
Вдруг за дело взяться.
Вдруг понять, что ты был никакой.
Ну, а кто поймет, какого надо,
Кто мои вопросы отметет,
У калитки брошенного сада
За руку возьмет и уведет…

Стала тощей моя душа,
Силуэт так прозрачен и тонок,
Что во мне пробудился ребенок,
В этот мир возвратиться спеша.
Вот и нянчи теперь малыша!

Я оглянулась в этот миг
И что же?
Вижу…
Ты там сидишь среди своих
Уже в Париже.
Цветет парижская сирень,
Клубника в сливках
И на бокале, словно тень,
Одна оливка.
Ты там в толпе, но ты один —
Как сердце бьется —
Я вижу пятнышки седин
И мне неймется,
Хочу бежать, хочу лететь,
На нашу встречу,
На стуле рядышком сидеть,
Обнять за плечи.
Затеребить, умчать, сгореть,
Растаять дымкой…

И продолжать одной стареть
На грани зыбкой.
И снова видеть в мираже
Ушедших лица
И приказать своей душе
Опять закрыться.

Прервалась нить – чего?
беседы
Или общенья за столом,
И мы сидим пока не веда —
Не ведая,
а что потом.
Прервалась нить любви и муки
Без звона и без суеты,
У каждого из нас есть внуки,
Дома, хозяйство и коты.
И есть забота без работы,
И есть работа без огня,
Платок на шее,
в слякоть – боты,
Портфельчик, брюки без ремня.
И оказалось, что не нужно
О вечной молодости петь,
Что будет долго и натужно
Трамвай по улицам скрипеть.
Что даже нет воспоминаний
О тех когда-то ярких днях
Чем прошлое зовет и манит,
Как елка в праздничных огнях.
И не осталось искры божьей
В пустой слезе застывших глаз.
И только старческие рожи
Все чаще окружают нас.

В туманной ночи мне сладко так спится,
Что уханье сов или щебет синицы
Меня не тревожат сквозь марево сна —
На улице осень, а снится весна.
В туманные ночи опасны прогулки,
Туман заполняет собой переулки,
Стекает с деревьев, балконов и крыш
И шепчет настойчиво: «Ты уже спишь,
Все это лишь сон…»
Ты забудешься будто
И тут же очнешься в веселое утро,
И будешь хихикать сама над собой,
И будешь шептаться с подружкой-судьбой.
…Вот снова качается сна колесница,
В туманные ночи мне крепко так спится.
Что глаз не откроешь, не двинешь рукой.
Что ты погружаешься в вечный покой.

Опять смеется счастье,
Предчувствуя любовь,
Не требует участья,
Не хмурит кисло бровь.
Как солнечные блики
Сияют в темноте,
Его смешные лики
Мигнут тебе и мне.
Ты слышишь, как топочет
Мальчишка под окном,
Как весело хохочет
Счастливый крошка-гном?
Он машет нам рукою,
Улыбчивый всегда,
И мы поймем с тобою,
Что горе – не беда!