Сара Шлезингер - Метаморфозы Любви. Поэзия

Как быстро иногда и неожиданно заканчиваются прекрасные юные мечты о будущем, грубо разрубленные чужой действительностью на куски отдельных ярких впечатлений и жизненных эмоций, составляющих важный объём любящего сердца, стремящегося в неизведанные дали сексуальных волн, и жаждущих чувственного восприятия природного влечения к неизвестному объекту обожания, вызывающего приливы тайной страстности, болезненно и мучительно переживаемой сознанием относительно своего тела и его требовательных и настойчивых ощущений, влекущих за собой поток бессознательной чувствительности и жажды обладания, независимо от формы его проявления. Чувственная революция на грани свержения собственного «Я».

Стыд и испуг повзрослевшего и достигшего назначенных природой форм совершенствования для продолжения человеческой необходимости самосохранения себя в рамках великой планетарной наследственности и несовершенной телесной похоти обнажённого тела, настороженно пугающегося только скрытой, таинственной относительно своего состояния неизвестности в случайно приближающийся момент.

Её девственное тело, приобретшее пышные сексуальные формы, лежит на богатом, по-царски драпированном, но одиноком ложе, едва прикрытое белым шёлком тончайших простыней. Боль непонимания и горькой обиды печалит и тревожит её девичье сердце, её мучает и беспокоит бессонница, преодолеваемая молодым организмом с незабвенным рвением и долей страдания. Внутренняя борьба эмоций исказила её совсем некрасивое лицо, украшенное лишь искусными руками и обрамлённое естественным светом непослушных волос, слегка убранных гребнем завитых колец кудрей в тёмно-синие ленты небольшого атласного банта в виде скрытой диадемы принцессы. Нежные ухоженные руки, украшенные самоцветными кольцами и тяжелыми браслетами, контрастируют с чистотой её кожи и невольно наталкивают на мысль об их чудодейственной ласке, но жест правой руки всё же невольно останавливает неизвестно приближающуюся, непонятную, но тайно желаемую действительность, продолжая одновременно призывно звать к себе бесконечно странные события. Её обнаженность притягивает взгляд своей напряженностью и вместе с тем готовностью принять и поглотить то Нечто, о чём её сердце ещё не знает, но глаза внимательно вглядываются в пространство, окружающее спальный альков. Груди округленно затихли от еле слышного дыхания, но стук сердца отмеряет жёсткие гулкие удары с настойчивой амплитудой, то ускоряясь, то совсем стихая.

Неизвестность заставляет прислушиваться к любому звуку и шороху в создавшемся пространстве времени. Её маленькие порозовевшие соски тревожно застыли, подчиняясь внутреннему ритму зовущего тела; рыхлый округлый живот дышит своей зовущей чувственностью, открывая дорогу к драгоценному тайному лону, прячущемуся в тени крупных женственных бёдер возлежащей на мягких подушках девы, они едва стыдливо прижались друг к другу, охраняя всё же природную сокровенность, и лишь маленькие ступни запутались в нежном белье, испытывая неловкость от возникшего внутреннего желания быстро сбежать. Но внимательный, хотя и смущенный взгляд останавливает происходящее, невольно вовлекая в игру созерцания, рождая сакральный отклик чистой невинной души и повзрослевшего тела, не испытавшего чувственного наслаждения физически, а лишь призывающего своим сердечным набатом.

Заточение женского тела в столь необычном месте, конечно, вызывает вопросы, заставляет воображение домысливать создавшуюся ситуацию, но тем не менее тяжелые, расшитые золотом портьеры пытаются уберечь возлежащую деву от чьих-либо любопытных и непристойных глаз, скрывая вместе с тем тайну, причина которой и явилась поводом оставить девицу одну; лишь полупрозрачная вуаль откинута с пологом в этом спальном месте единственным стражем и слугой хозяйки тягостного положения, и эта маленькая деталь меняет всё окружающее затемненное пространство, открывая путь к источнику света, а его величайшая божественность уже звучит яркими лучами, рвущимися и проникающими в богатый альков своим потрясающим, великолепным и таинственным сиянием, словно множественные капли, излучающие Любовь солнечного золотого дождя.

Нет никакого золота, никаких золотых монет – тело не продаётся, его доступная обнажённость скрыта от всех беспокойных и алчущих глаз, но внешняя робость и почти испуг уязвлены загадочной неизвестностью и не могут скрыть внутреннего чувственного волнения и желаний, достойных прекрасных богов. Страстная жажда велений молодой плоти открывает в деве новые врата чувствований, хотя сознание ещё борется с загадками предстоящего, и вся лежащая поза и останавливающий жест руки всё же призывают войти в незнакомую неизбежность.