Сара Шлезингер - Метаморфозы Любви. Поэзия

Скованный мраком своих деяний, поражая своей беспощадностью, он будет искать наслаждение Красотой и Любовью снова и снова, заставляя неистово трепетать человеческое сердце мятущейся безысходностью, тоской и ожесточённостью, бесстрастно стирая грани божественных сил, порождая мистические загадки, неразрешённые Временем и Пространством, бросая в физический мир вещей чувства и эмоции, форму и содержание интуитивного опыта, пристально вглядываясь в каждого, рождая хаос ощущений и разнообразие иллюзий сознания, возвещая об утешении души лишь убийственным поцелуем отвергнутого мифического Странника, синтезируя восприятие сверхчувственного в метафизические заклинания субъективных форм сознания Божественной сущности, наделённой иным величием заветных целей и безусловных идей Бога о бессмертии и Свободе, не раскрывая непроницаемой Тайны Бытия, оставляя за собой право истинного постижения эстетически прекрасного идеала; неизменно повелевающий и страждущий приоткрыть Веру в чистую Любовь, являя своим символизмом не только разрушительную, но и оригинально созидающую и могучую силу. Силу внутренней Любви.

Сгусток энергии, насторожённый Посланник, назначенный Временем, нравственно неосознанный притягательный символ, будоражащий сознание современника, яро ищущий удовлетворение в Устах Прекрасноликой Любви.

Где же Ты, Любовь?

Его глубокие синие глаза соперничают с вечерним небесным куполом над переливающимися изумрудными листьями многочисленных рощ. Он любит бескрайнее раздолье Природы и радуется всем признакам её молодого пробуждения ясной ликом озорной Весной, несущей несказанные благоухания трав, цветов и кустарников.

Но самый интересный и таинственный период – это время, когда всё просыпается на пурпурной Заре, набухает влагой и расцветает божественным сияющим цветом, цветом Рождения. Нежность зелёных побегов и удивительных цветков будоражит сознание, пьянит своими тончайшими ароматами и волшебным призывом слиться с природой чувств и наслаждений. Купание в подобных эфирных волнах приносит ему радость и силу, чувствуя которую он закрывает глаза в экстазе чувственного гимна. Его крепкое необычное тело тоже просыпается в стихийном танце волнения.

Он ищет усладу своих чувственных, физических переживаний и жаждет слиться в бурном ручье своей страсти с той, что появится перед его взором, который рыщет своим голодным светом повсюду, выискивая жертву притягательного символа.

Разгорячённое любовной тоской тело металось по рощам, но к полудню, совсем обессилев, преклонило свои грубые, поросшие шерстью колена перед синим лесным ручьем, звонко журчащим среди склонённых к нему трав. Его лёгкий бег был таким озорным, словно в нём плясали развеселившиеся дети, разбрызгивая переливчатые прозрачные капли прохладной волны.

Тяжелым, могучим торсом он потянулся к зовущей весёлыми играми воде, желая получить охлаждающий эффект и напиться кристально чистой живительной влаги. Прикрыв свои воспалённые глаза, он опустил кудрявую голову в быстро бегущий ручей.

В сердце его что-то загудело, потом зазвенело и разлилось обжигающей искрой по всему телу. Вздрогнув (совсем не от испуга, ведь он не из трусливых), он открыл глаза и вдруг увидел её, прекрасную и девственную, с волной длинных светлых волос, скрученных мелкими кольцами и украшенных нитями жемчужных лент, переливающихся в лучах солнечного света всеми цветами радуги, создавая лёгкий облачный ореол.

С восторгом из его груди вырвался громкий радостный крик и разлетелся по затихшей роще. От этой неожиданности его хрупкое видение с маской страшного отчаяния бросилось прочь, словно дикая испуганная лань.

Золотые волосы разлетались в разные стороны, задев ветви деревьев, и с песней Ветров издавали необычный звук, напоминающий стон, эхом летящий в разные стороны.

Она бежала быстро, совсем не оглядываясь, боясь ещё раз столкнуться лицом к лицу с увиденным. Но что её так напугало? Нет, лучше об этом не думать, и она продолжала бежать так быстро, как только могла это делать всегда, когда находилась каждый день на охоте.

Её короткая туника практически не скрывала молодого прекрасного девичьего тела, его упругость завораживала своей стройностью и мраморной белизной. Паника звенела в её голове горячим набатом, она не понимала своего бегства, но тайный страх и неизвестность подстёгивали её красивые ножки, и они упорно перебирали маленькими стопами по ещё влажной, сохранившей утреннюю росу лесной траве. Деревья и кусты мелькали перед ищущим спасения синим взглядом её очей, уже успевших наполниться прозрачной слезой. Но вот впереди яркий свет…