Александр Глотов: Я видел… радугу. Премия им. А. А. Блока

Не держал ты зла, возрождаясь вновь.
Где надежда есть, оживёт любовь.
Веры славной дух силы воскресит.
Светлых дней чреда душу окрылит.

Колокольный звон льётся над рекой.
Жив ты, вечный град, живы мы с тобой.
Старая канва, обновлённый лик.
Как во все века, сдержан и велик.

Твой детский образ вспыхнет в памяти опять.
Мелькнёт как бабочка над дивным летним лугом,
Когда она с наивным трепетным испугом
Мир приоткрывшийся пытается познать.

Соприкасаясь с удивительным во всём,
Легко с прекрасным окружением сживаясь,
В его гладь чистую и яркую вливаясь,
Где всё волшебно дышит светом и теплом.

Мир первых детских грёз,
восторженных страстей
Совсем не тот ещё, как видится чуть позже,
Где станет многое в картине не похоже
На зарисовки представлений ранних дней.

Когда не дни уже, года начнут бежать.
Но неизменно то, что в нашем детстве было,
Налётом радужным в сознании застыло,
По жизни будет о себе напоминать.

Не стоит лишь веками мерить время.
Эпохами получится точнее,
При этой выразительной системе
История представится полнее.

Не просто лет бегущих вереницы,
А имена, события и цели.
Эпохи как отдельные страницы.
Ушли, но о себе сказать сумели.

Нам донеся лишь важные явленья,
Всё мелкое за гранью оставляя.
Спрессованы ушедшие мгновенья,
Свой завершённый облик отражая.

Эпохи проплывают как картины,
Где вписаны лишь броские этюды,
Запечатлелись главные вершины.
То вовсе не пустых развалин груды.

Дошёл к нам опыт целых поколений,
Насущными идеями скреплённый.
Хоть мы и далеки от представлений,
Каким был мир, в тех временах взращённый.

Нетленны только мысли, что впитали
Всю суть вещей, там времена не властны.
Из прошлого посланьем прозвучали,
По-прежнему верны и беспристрастны.

Вновь восхищаюсь сжатостью латыни.
Когда реальность с истиной в раздоре,
Я чувствую, как живо и поныне
Короткое совсем: memento mori.

Нет, я не шут совсем, скорее грустный клоун.
Улыбку на лице не стану рисовать.
Пускай украдкой дальше спрашивают, кто он,
Когда по виду не сумеют распознать.

Стараясь жизнь отобразить такой, как вижу,
Порой лишь грустное способен отразить.
Но верю всё же, ничего тем не принижу,
И никого ни в чем не буду подводить.

А если хочется над этим вам смеяться,
Совсем не вправе я кого-то осуждать.
Ведь каждый волен по себе определяться,
Нравоучением не стоит досаждать.

Но только грусть моя умножится, быть может.
Возьмусь наверное опять я за перо.
Мне всё покоя не даёт и сердце гложет
Печальный облик всем известного Пьеро.

С него мой образ где-то чуточку срисован.
Хоть я, конечно, не начну вовсю рыдать,
Но так же груз тоски внутри меня спрессован,
Восторга шумного нет мочи проявлять.

Ни от чего совсем нет радости кривляться.
Ведь вы же поняли, всё это не моё.
В душе могу лишь только грустно улыбаться,
Опять проставив точки жирные над «ё».

Небо гнётся от тяжести туч.
Плотный дождь навалился стеной,
С поднебесных срывается круч,
Всё струистой накрыл пеленой.
Бьёт задорно, стуча и звеня,
Возбуждённо листвой шелестит.
Без заминок и не временя,
Разом всё промочить норовит.
Словно город себе подчинив,
Напоказ свою выставил прыть.
И лишь кажется, что тороплив,
Но совсем не спешит уходить.
Принялся, правит делом всерьёз,
Проливает всё наверняка.
Нависает, как будто прирос,
Окончанья не видно пока.
Майский дождь… Без занудливых тем,
Хоть и вроде осеннему брат,
Только нет ноток грусти совсем,
Жданный гость, и ему каждый рад.
Вот пройдёт, сразу всё оживит,
Яркий вид всей картине придав,
Как нектаром траву напоит,
Дар волшебный с небес передав.
Скоро должен уже перестать,
Смолкнет и пропадёт в тишине.
Лить закончив, уйдёт отдыхать,
Результатом довольный вполне.
Воздух свеж и от влаги тягуч,
Весь настой свежей зелени в нём.
Выйдет солнце, блеснёт из-за туч,
Вот опять светлый праздник кругом.

Неровно иней лёг широким полотном,
За поздней осенью пробрались холода.
Смотрю с веранды, зарешеченной окном
На голый сад. Точнее, просто в никуда.
Тепло исчезло незаметно, захирев,
Ушло надолго, затерялось до поры.
Ночные заморозки, властью овладев,
Уже свои приносят правила игры.
В саду невзрачный подбелённый натюрморт,
Опавших яблок ворох сложен у ствола.
Одно название лишь только, зимний сорт,
Ведь обходиться не сумеет без тепла.
Внутри веранды растворилась молча грусть.
Прокравшись, стылость притаилась в тишине.
Невыразительно и пусто, ну да пусть,
На удивление, сегодня всё по мне.
В углу забился скромный высохший букет,
Не знаю точно, кем оставленный стоять.
Успел разительно сменить и смысл, и цвет,
Свой прежний вид давно не в силах показать.
Навеял холод потускнение в душе,
Утихли чувства, обделённые теплом.
В большом проёме, как на старом витраже,
Картина бледная, застыла за стеклом.
Одел простой видавший виды свитерок,
Из моды вышедший с десяток лет назад.
Почти готов уже войти в холодный срок,
Приняв его безоговорочный расклад.
Все сожаления отбросил. Хоть опять
Мне обстоятельства никак не изменить.
Осталось только всё как данное принять.
Всего и надо то, да просто дальше жить.