Олег Ладыженский - Мост над океаном

Мой бедный гений, мой безумный Гамлет,

Отправились во тьму вперед ногами,

Меняя журавля на горсть синиц,

Надеясь обрести уютный дворик,

Где ждет любимца-принца бедный Йорик, –

И то, что вас подняли на помост,

Как воина, четыре капитана,

Достойно Метерлинка и Ростана,

И Байрона. Но вывод крайне прост.

Его изрек почтеннейший Горацио:

В театре важно "психе",

В жизни – "рацио".

Все создается второпях.

Миры – не исключенье.

Бегом, вприпрыжку, на ходу,

В заботах и делах,

Куда-то шел, спешил, летел,

Пил чай, жевал печенье,

Случайно сделал лишний жест,

Тяп-ляп, – и ты Аллах.

Мир неуклюж, мир кособок,

В углах и заусенцах,

Его б рубанком! Наждаком!

Доделать! Довести! –

Но поздно. Отмеряя век,

Уже забилось сердце,

И май смеется, и февраль

Поземкою свистит.

Кто миру рожицу утрет

Махровым полотенцем,

Кто колыбельную споет,

Дабы обрел покой?

Ты занят множеством проблем,

Тебе не до младенца,

И мир твой по миру пойдет

С протянутой рукой.

Подкидыш, шушера, байстрюк,

Готовый в снег и сырость

Бродяжить, драться, воровать,

Спать у чужой двери, –

А время в бубен стук да стук,

А мир, глядишь, и вырос,

И тоже наспех, в суете

Кого-то сотворил.

Мы миром мазаны одним,

Миры, мы умираем,

Смиряем, мирим, на Памир

Карабкаемся, мор

В муру мечтаем обратить,

И в спешке, за сараем,

Из глины лепим новый шар,

Как суете письмо:

"Спешу. Зашился. Подбери.

Авось, не канет в Лету.

Твой Я."

"Мейнстрим! – как много в этом звуке

Для круга узкого слилось…"

И, в меру счастлив, С. П. Ушкин,

Скребя бочок любимой тушки,

Ваяет левою ногой:

"Нет, я не Байрон, я другой!"

О да, другой. Отнюдь не Байрон,

Привыкший душу изливать,

Деля досуг меж знойным баром

И экзотичным Занзибаром,

Где не бывал, но побывать

Мечтал еще с времен детсада,

Он примеряет лавры Сада,

Который сволочь, но маркиз,

И щекотал приятных кис

Когда пером, когда пилою,

Но, удручен судьбою злою,

Бурчит: "Нетленку сотворим!"

И продолжает про мейнстрим.

Поэт в России больше, чем поэт,

Прозаик также больше, чем прозаик,

Атлет в России больше, чем атлет –

Пьет больше пива, больше ест котлет,

И больший ревматизм его терзает.

Умом тебя, Россия, не понять!

Сутра,

Чтимая с утра,

Стоит вечером костра:

И сера,

И стара,

И писал ее сатрап,

И слова пора стирать…

А на завтрашнее утро

Вновь в почете эта сутра!

Ехал Будда на козе –

Это дзен!

Литератор, живущий в Сарапуле,

Заявил, что его оцарапали, –

Не шипом, не ножом,

А большим тиражом

Той фигни, что коллеги состряпали!

Литератор, живущий в Васильеве,

Заявил, что подвергся насилию, –

Мол, свирепый маньяк

Под лимон и коньяк

Извращенный рассказ голосил ему!

Литератор, живущий в Женьшеньево,

Заявил, что пал жертвой мошенников, –

В их рекламе роман

Про любовь и обман

Назван "сагой о кровосмешении"!

Литератор, живущий в Америке,

Прочитавши все эти лимерики,

Возбудился, как зверь,

Эмигрировал в Тверь…

Что, коллега? И вы мне не верите?

Бонус им. Главцензора:

(совм. С Д. Громовым)

Литератор, страдающий в Питере,

Был разгневан почище Юпитера:

Прочитал он статью,

Блин, про книгу свою,

И всердцах назвал критика пидором…

Славный рыцарь дон Родриго

Поражает диких мавров,

Истребляет злых драконов,

Укрощает василисков,

Служит королю Алонсо,

Любит донью Изабеллу,

Андалузские пьет вина,

Заедает жгучим перцем.

Славный коммодор Мартинес

Поражает плазмой монстров,

Истребляет злых пришельцев,

Укрощает звездолеты,

Служит рейнджером в десанте,

Любит проститутку с Марса,

Пьет бальзам "Особый звездный",

Заедает биомассой.

Славный богатырь Добрыня

Поражает всех, кто рядом,

Истребляет лютых змеев,

Укрощает Сивок-Бурок,

Служит Володимир-князю,

Любит пить по воскресеньям,

А в день будний – и подавно,

Заедая, чем придется.

Славный А гент федеральный

Поражает террористов,

Истребляет экстремистов,