Владимир Мурзин - Мелодии моей души. О море и любви

После этой болезни не сможет
Больше Павел наш вахты нести,
Инвалид, для семейства не гоже,
Но здоровье уже не спасти.

Словно рок злой судьбы объявился,
Унося и родных, и друзей,
В двадцать первом столетье явился,
И ударил по Павлу больней.

С лучшим другом Андреем шагали
От детсада до нынешних дней,
Ни раздоров, ни свары не знали,
Дружба крепла с годами сильней.

Ранней осенью друга не стало,
Это больно ударила в грудь,
Сердце парня от горя устало,
И здоровье уже не вернуть.

Кровь по жилам текла с перебоем,
Ноги вдруг перестали ходить,
Вмиг расстался наш Павел с покоем,
Но еще так хотелось ведь жить!

Оперировать надо, но только
Гарантировать жизнь не могли…
Для семьи, как бы не было горько,
Не хватало здесь Божьей любви.

Ампутировать ногу сумели,
Но в сознанье вернуть не смогли,
Рано утром с больничной постели,
Павла в морг санитары несли.

Эта память о нем сохранится
И в сердцах земляков будет жить!
Город Омск будет парнем гордиться,
А семья будет вечно любить!

Застыли молодежь и ветераны
В одном строю у тех, кто здесь лежит,
Еще сочатся в сердце наши раны,
Душа по павшим здесь всегда скорбит.

Стук сердца вместе с этим метрономом
Даёт сигнал, что помнить мы должны —
И помянуть хорошим, добрым словом
Всех тех, кто пал в огне былой войны.

Блокадный Ленинград запомнит это,
По радио коль слышен метроном,
Что город жив, что нет в нем конца света,
Не пали на колени пред врагом!

Единственная связь всегда звучала,
И каждый житель этим звуком жил.
И эта связь надежду в них вселяла
И придавала всем немного сил!

Сейчас под звук того же метронома
Минуту мы в безмолвии стоим…
Победа в сорок пятом всем весома,
Память о ней всегда в сердцах храним!

А в поднебесье, словно на экране,
Мы видим тех, кто жизнь отдал за нас.
В борьбе с фашизмом, да и там, в Афгане —
В боях с врагами погибал не раз.

Мелькают кадры – вот Чечня, Молдова,
Абхазия, Ангола, и Кавказ…
Не всех спасла от гибели Покрова,
Терял солдат и даже наш Спецназ.

А души всех погибших воскресали
И превращались в белых журавлей.
Их имена в историю вписали
И память донесли до мирных дней.

Смотрю на потрет -где юная дама,
Нежно и ласково дарит мне взгляд,
Знаю я это – любимая МАМА,
Семьдесят лет это было назад.

Крым, Феодосия, мама – студентка,
В воздухе страшное слово – ВОЙНА…
Всё как в кино, комсомолка, спортсменка,
Ждёт эшелон… И чужая страна.

Лагерь в Германии, всё по диете-
Хлеба кусок и полкружки воды,
Ранний подъем каждый день на рассвете,
Каторжный труд аж до самой звезды.

Вас еще в жизни любви не познавших,
Били нещадно, сжигали в печах.
В карцер бросали девчонок упавших,
Не удержавшихся там на ногах.

Память навечно об этом впишется
В душах девчонок, прошедших весь ад.
Боль до сих пор нам и ныне слышится,
И отдается в сердцах как набат.

МАМА из жизни ушла очень рано,
Так не успев рассказать это мне…
Всё, что с ней было покрылось бурьяном…
Страшная правда о прошлой войне.

Декабрь сорок первого года,
На подступах к городу враг,
Фашистам страшна непогода,
Мороз навевает им страх.