Владимир Мурзин - Мелодии моей души. О море и любви

Но душой, как прежде молодые,
Вспоминают каждый из тех дней,
Когда дни и ночи непростые
Согревали души матерей.

Вот, Володя Щукин, он подростком
Всю блокаду стойко пережил.
А ведь было там совсем не просто,
И над ними смерти дух кружил.

В городе его давно все знают,
Частый гость он в школах и в частях,
Ветерана с радостью встречают
Моряки на наших кораблях.

Для него сегодня праздник этот —
Самый лучший, близкий, дорогой!
В январе тогда вернулось лето,
Жизнь пошла, как прежде, по прямой.

Три четвертых века пролетело,
Как блокада улетела прочь,
И давно та боль уж отболела,
И обиду можно превозмочь…

Но забыть тех дней нам невозможно,
В память вбито всё стальным гвоздём,
На душе становится тревожно,
Если всё что было там – СОТРЁМ.

Который день на Балтике штормит,
Густой туман окутал пеленою,
Полмесяца подлодка бороздит,
Укрывшись под балтийскою волною.

Густлофф Вильгельм их цель номер один,
И курс его на Киль уже проложен,
Ведь лайнер сей на море властелин
И на других совсем был не похожий.

Из Данцига забрав на борт людей,
От нашей Красной Армии спасая,
Он взял кроме военных – и детей,
Красных крестов нигде не помещая.

Сто экипажей новых субмарин,
Должны были победу обеспечить,
Атаковать врага из-под глубин,
Чтобы никто не смел уже перечить.

В отсеках гробовая тишина,
На ГКП все замерли в молчанье,
Да в перископ неистово волна
Норд-остом била шторму в назиданье.

Акустик вдруг услышал шум винтов
И выдал пеленг на КП мгновенно,
К атаке экипаж давно готов,
И торпедисты тоже, несомненно.

А в перископе длинная стена,
За двадцать тысяч тонн собой потянет,
А главное сейчас идет одна…
Эскорт её сюда уж не дотянет.

Торпедная атака! Как набат
По всем отсекам лодки прозвучала,
И две торпеды принял супостат,
Но это было только лишь начало.

Третья торпеда стала роковой
И лайнер быстро погружался в воду,
И десять тысяч скрылись под волной,
В холодную январскую погоду.

Десятки тонн тогда глубинных бомб
На С-13 сброшено конвоем,
Не оторвался внутри лодки тромб
И командир вернулся в порт героем.

Трехдневный траур Гитлер объявил,
Позорный крах теперь не даст покоя,
Подводный флот он в море утопил…
Расстрелян был и командир конвоя.

Стал Маринеско – Враг номер один!
Для фюрера Германии навечно,
Этот простой, Советский гражданин —
Своей Отчизне предан безупречно.

В бессрочный рейс уходит капитан
И на прощанье нам махнёт рукой.
Душа летит в воздушный океан,
А тело на земле найдёт покой.

Восьмой десяток свой не одолел,
Полгода не хватило до черты.
И дом родной его осиротел,
Не стало слышно прошлой суеты.

По трапу больше на борт не зайдёт,
И не подаст дежурному руки.
И боцмана к себе не позовёт
Чтоб сделать замечания свои.

Но четверть века свой оставят след,
На ходовом, в каюте и везде,
Где капитаном был он столько лет,
Как всадник на ретивом скакуне.

Два сына продолжают его путь,
Отдав себя спасательным судам.
И с курса никогда им не свернуть,
Как подобает русским морякам.