Сборник - Вдохновение. Сборник стихотворений и малой прозы. Выпуск 3

А сейчас впору заплакать, глядя на последние карты. Нет Сыр-Дарьи, нет Арала, нет сомов, да и нас уже нет тех – молодых, дурных и весёлых обалдуев-геофизиков.

Делали мы изыскания под плотину на реке Уйдене. Тоже в Казахстане. Речка эта текла в предгорьях Тянь-Шаня, а в месте, где она протекала между двух скал, проектировалась плотина. А мы должны были исследовать эти скалы на предмет трещиноватости, разломов, в общем, на предмет монолитности… Жили мы внизу, в маленьком домике, и каждое утро забирались на эти скалы работать. А так как уже в десять часов солнце палило нещадно, вставали мы пораньше, и по прохладе, в полутьме добирались до места.

И тут я впервые увидел восход солнца в горах! Сначала первые лучи освещали далёкую вершину хребта, и начиналось чудо… По мере того, как поднималось солнце, горы освещались всё ниже и ниже, и тут была такая игра красок, игра светотеней, когда каждый камень, каждая трещина освещается по-разному, под своим углом, по мере восхода солнца меняя окраску, что мы завороженно стояли, не разговаривая, только наблюдая за этой симфонией цвета! Пожалуй, я потом такое видел только у Рериха на картинах, когда была выставка в Манеже зимой, и мы отстояли очередь, змеёй огибающую Манеж.

Кстати, о змеях. Когда уже совсем припекало солнце, выползали эти змеи греться на камни. Гадюки, больше метра длинной и в общем-то агрессивные… Поэтому мы работали в плавках, шортах, но обязательно в обуви. Желательно покрепче. Ну, я со временем попривык к ним. Тем более местные ребята научили нас, что если её, змею, поймать, прижав голову к камням, потом взять её около головы и за хвост и сильно, до хруста растянуть, то она некоторое время будет висеть безобидной тряпкой… Пока не соберётся назад, в исходное состояние. Не знаю, на сколько это обосновано с научной точки зрения, нигде не читал подобного, но у нас получалось… Растягивали, и на некоторое время обездвиживали змею.

И был у нас в отряде парень. Тоже наш, лениградский, но он до ужаса боялся змей. Под страхом смерти до них не дотрагивался. Если мы работали в ботинках, то он в любую жарищу не снимал резиновые сапоги, и, прежде чем сделать шаг, оглядывался по сторонам.

Работе это не мешало, так как площадки были маленькие, метров сто на шестьдесят, сетка замеров чуть ли ни метр на метр, так что можно было и осмотреться, прежде чем сделать шаг. Вот Пётр наш и осматривался… А я как-то поймал змею, растянул и смотрю – Петя метрах в десяти от меня. Ну и решил пошутить… Окликнул его: «Петя! Держи!» И бросил растянутую змею в его сторону. Да так «удачно» бросил, что попала она ему прямо на плечо. И висит не шелохнувшись… Ему бы сбросить её, а он заорал благим матом и бросился бежать! Со змеёй на плече! Она-то сразу соскользнула, а он мчится, сам не зная, куда! А там особо не разбегаешься. В одну только сторону пологий спуск, где мы поднимались. А с трёх сторон обрывы метров по сто, а внизу река… И мчится Петя прямиком к этому обрыву! Хорошо – он в сапогах, а я налегке, по-моему, в кедах даже… Поймал его в прыжке у самого обрыва, и свалились с ним на камни. Еле-еле успокоил…

Шутник я был, весь в отца. Наверное, потомственное. Помню, пошли мы с папой в баню, на Московском проспекте… Жили в коммуналке, никаких ванных комнат, даже не знали про них! Отстоишь очередь, и сразу – в парилку… Я ещё маленький был, но заскакивал с папой. Выходим, помню, из парилки, а впереди мужик какой-то. Тоже, естественно, голый. Весь распаренный, красный…Тут папа заулыбался, подмигнул мне, и к мужику сзади. Да как даст ему ладонью пониже спины – у мужика на красной распаренной заднице сразу белая ладонь нарисовалась! Мужик оборачивается, и тут вы бы видели моего папу! Обознался!!! Ну, кое-как уладили недоразумение… А если папе змею в руки? В общем, шутники были…