Фарид Аттар - Логика птиц

С приближением смерти Шибли стал взволнован.
Сердце было у него в ожидании, и прикрыл он глаза.
Затянул он зуннар удивления,
посыпал голову пеплом [300] Шибли, находясь при смерти, попросил пепел и посыпал им голову. .
То с пеплом он смешивал слёзы,
то вновь голову им посыпал.
Кто-то спросил: «В такой момент
ты видал кого-то, чтобы зуннаром он занимался?»
«Горю я, что мне делать, — ответил Шибли, —
раз я сгораю от ревности, что мне остаётся?
Моя душа, что от миров отказалась,
сейчас горит от ревности к Иблису,
ибо присвоили ему звание "проклятый",
и завидую я тому, к кому Господь обратился.
Здесь Шибли ждёт, в жажде и пламени,
а другому Он дал иное».
Различая камень и драгоценность, полученные из рук Падишаха,
к пути ты ещё не готов.
Если для тебя драгоценность — знак возвышения,
а камень — знак унижения,
то Падишаху становишься ты безразличен.
Не цени камни и драгоценности, но с ними и не борись,
ты только смотри, что всё это — из Его рук.
Лучше пусть пьяный возлюбленный камнем ударит,
чем у чужака приобрести драгоценности.
Нужен мужчина, умеющий ждать, от своего желания
отдающий жизнь на этом пути каждый миг,
чтобы ни на миг не переставал он желать,
не успокаивался ни на миг.
А если на момент перестанет желать,
неверным окажется на этом пути и невежливым.

Добросердечный прохожий увидел Маджнуна плачущим:
тот на тропинке землю просеивал.
— О Маджнун, что ты там ищешь? — прохожий спросил.
— Безусловно, ищу я Лейли, — ответил Маджнун.
— Где же ты её ищешь? в земле? — воскликнул прохожий. —
Разве место чистой жемчужине на проезжей дороге?
— Я ищу повсюду её, — ответил Маджнун. —
Может быть, где-нибудь хотя бы на миг и найду!

Иусуф Хамадани [301] Абу Якуб Юсуф ал-Хамадани, суфийский шейх. С его именем соотносят себя ордена «хваджаган» и «йасавийа». , имам своего времени,
хранитель тайн всего света и дела знаток,
сказал: «С верху донизу невероятно много всего,
и все, что есть, дозорный осматривает».
Каждая частичка сама по себе — словно Йакуб,
потерявший Иусуфа и о нем спрашивающий.
На Его пути нужны боль и терпение,
и жизнь должна проходить в них обоих.
Но если даже ими ничего не решается,
не ропщи! Этих тайн опасайся [302] То есть не пробуй анализировать. .
Если есть желание у мужчины, он обязан терпеть,
но у людей боли разве бывает терпение?
Терпи, если желаешь, не бывает иначе,
не обрести путь тем, кто не причастен к страданию.
Как зародыш в материнской утробе,
будь непрерывно с собой, продолжай быть с собой.
Не выходи из своей глубины ни на миг,
если вдруг захочется хлеба, то пей кровь в этот миг:
пища зародыша в утробе — это кровь,
то, что снаружи, — сплошь суета.
Пей кровь и терпи мужественно,
и обретёшь искомое через страдания.

Шейх Майхани испытывал великое сжатие.
Вышел он в поле: глаза в крови, сердце напополам разорвано.
Увидел вдалеке старика из деревни,
тот привязывал корову, но сиял благородством. '
Шейх подошёл к нему и поприветствовал,
поведал о состоянии своей души, не скрывая.
«О Абу Сайд! — выслушав его, сказал старик. —
С нижнего ковра до Великого Престола
если всё засыпать пшеном,
и не единожды, а подряд сотню раз,
и если птица будет склевывать
по зернышку каждую тысячу лет,
и если даже после этого времени
птица таким же образом ещё сто раз очистит Вселенную,
и вдруг аромат Его Порога душа ощутит —
и то слишком рано это случится, Абу Сайд!»
Желающим придётся многое вытерпеть,
и не любой способен стать терпеливым желающим.
Пока желание внутри не возникнет,
так просто не появится мускус в желудке из крови.
Если у человека желание внутри возникает,
он пройдёт по своей крови и через Вселенную.
Лишённый желания — мёртвая туша,
он — не живой, он — картина на стенке.
У кого нет желания, тот — животное,
Бог свидетель! Без желания он — бездушное изображение.
Но если найдёшь драгоценное сокровище,
придётся желать покрепче начать:
кто обрадовался сокровищам,
тот ими же связал себе ноги.
Для того, кто на пути останавливается, привлечённый чем-либо,
идолом помеха становится, а сам он — идолопоклонником.
Придя с поверхностным умом, потеряешь сердце,
и голову от пьянящего вина потеряешь.
Но не пьяней от одного бокала,
взыскуй бесконечного бытия.