Дмитрий Соловьев - Любовная лирика

Эти нежные растенья,
Что вчера нарисовала,
Я и смею и не смею
Прикоснуться к ним губами.
Нежней нежности ты лилий,
Слаще розы аромата,
А сомнение порою
Я высказывать не смею.
Но коль ярко щёки пышат,
Коль вино не застоялось,
В тех ли глиняных сосудах
Выпьем мы с тобою чарку
Незамутненным тем утром.
И колышатся не нам ли
Васильков полей и шёпот,
Я с тобою петь не смею,
Лишь я издали любуюсь,
Как бегут по нивам реки,
Ветерка немого песни…

Дыханьем розы сладострастной,
Как сладостен мне розы миг!
Тебя я знаю – ты прекрасней,
Зачем скрываешь ты свой лик?

Не пожелал иной я доли,
Чем доля выпала и мне.
Я замираю в восхищенье,
Что эта песня – дар тебе.

Умрёт ли роза в одночасье,
Или замолкнет соловей…
Ты просто вспомни эту песню —
Тебе, вино души моей…

Не слёз холодное роптанье,
Не трепет девы молодой,
Не воскресят мои желанья —
Я неприступен, ангел мой!

Когда хранима ты богами,
Я вижу блеск твоих очей —
Перед богатыми дарами
Ты равнодушна средь ночей.

Когда же волею пророка
Ничто тебя не осенит —
Всегда светла и черноока,
Твой стан воздушный небом скрыт.

И нежный шёлк твоих ресниц —
Тебя я ревновать не смею,
Среди наложниц ты смелее,
И взгляд об этом говорит.

Храни ты верность – пред тобою
Стою с поникшей головою,
И слёз своих почти не скрою —
Я неприступен пред тобою!

И молитвою несмелой затянусь я не спеша,
Вся в восторгах пламенея у меня поёт душа,
Ручеёк ли поневоле песенку свою поёт,
И в неволии он к милой тихо, ласково течёт.
Я молился властью строгой – по Корану я учил,
Что веселие пророка, и собою он простил.
Лепестками белой розы путь увенчим мы вдали,
Или скуфии пророка и у нас лежат внутри.
Нежных ландышей игристых, аромат их невелик,
Но с головки золотистой кто начертит мне свой лик?
И зачем молитвой строгой и забыться я хочу,
Если лилий, нежных лилий ароматы я плачу?

Бухара! Ворот Кенжабы – стану я белее мела,
Песня звонко вдаль несётся, не того ли ты хотела?
Что же, что же пред тобою все дары Востока лилий?
Не о том ли душа пела, в рай её на час впустили?
И когда в борьбе невзгоды, ты, душа, рая хотела,
Не о том ли, о любимой, песню звонкую пропела?
Мускус розы нынче тёмен, и не в моде он, Всевышний,
О себе душа хотела рассказать, что я не лишний.
И молитвою несмелой, мускус розы нынче тёмен,
О любви душа пропела, о любви, как ты хотела…

Не грози меня ты карой, о Всевышний, о Всевышний,
Мускус резкий нынче тёмен, покажу, что я не лишний.
Нынче пьяным ароматом лепестки мне стелят розы,
Лишь любовию пылают у любимой нынче грозы.
Щёки рдеют словно птицы, что застигнуты силками,
О тебе, моей любимой, недостоин я словами…
И нежнее аромата тихих ландышей игристых
Ты с головки золотистой небеса откроешь чисты…

Самарканд – ты для любимой подари мне звёзды, звёзды,
Чтобы видел я как ныне розы рдеют на погосте,
Красотой очарованья полон я молитвой тихо,
И небесные виденья не заменят тебя лихо.
Мне ль не знать, что эти розы отцветут, и в день утраты
Хоть и нищ я, и я беден, но звездою мы богаты.
Нищий громко постучится: «Отворите мне темницу,
Той, которую воспел я, буду небом я как птицы…»
Нежный мускус тише шёлка, и беспечностью богаты,
И на рубище моём не увидишь и заплаты…

И лукавый царедворец – мне поведал он не раз,
Что глаза прекрасной Лалы – нет прекрасней в мире глаз.
Продаю суму на рынке – от вина я не устал,
Светлым жемчугом глаза мне, и не требуют похвал.
И рубином закраснелись в темноте твои уста,
Лейся, лейся, моя песня – песня будет неспроста.
Я неволен поневоле, стражду я как нищий раб,
И обнять тебя готов я, нет прекраснее наград,
Чем уста те целовать, и прекраснее горят
В темноте глаза мне, тихо о любви мне говорят…

Как умру я – вино дайте,
Стану я вином искристым…
На губах прекрасной Лалы,
На губах прекрасной Лалы
Я любовью напоён.

Как умру я – вино дайте,
Стану я вином искристым…
К чёрту все эти менялы!
Слышу я могильный стон
На губах прекрасной Лалы,
На губах прекрасной Лалы,
На губах прекрасной Лалы
Я любовью утолён…