Марина Цветаева - Полное собрание стихотворений [Компиляция, сетевое издание]

И просят милостыню

Голосами гнусными.

Большими бусами

Горят фонарики

Вкруг Божьей Матери.

Черной бессонницей

Сияют лики святых,

В черном куполе

Оконницы ледяные.

Золотым кустом,

Родословным древом

Никнет паникадило.

— Благословен плод чрева

Твоего, Дева

Милая!

Пошла странствовать

По рукам — свеча.

Пошло странствовать

По устам слово:

— Богородице.

Светла, горяча

Зажжена свеча.

К Солнцу-Матери,

Затерянная в тени,

Воззываю и я, радуясь:

Матерь — матери

Сохрани

Дочку голубоглазую!

В светлой мудрости

Просвети, направь

По утерянному пути —

Блага.

Дай здоровья ей,

К изголовью ей

Отлетевшего от меня

Приставь — Ангела.

От словесной храни — пышности,

Чтоб не вышла как я — хищницей,

Чернокнижницей.

Служба кончилась.

Небо безоблачно.

Крестится истово

Народ и расходится.

Кто — по домам,

А кому — некуда,

Те — Бог весть куда,

Все — Бог весть куда!

Серых несколько

Бабок древних

В дверях замешкались, —

Докрещиваются

На самоцветные

На фонарики.

Я же весело

Как волны валкие

Народ расталкиваю.

Бегу к Москва-реке

Смотреть, как лед идет.

24–25 марта 1916

Четвертый год.

Глаза, как лед,

Брови уже роковые,

Сегодня впервые

С кремлевских высот

Наблюдаешь ты

Ледоход.

Льдины, льдины

И купола.

Звон золотой,

Серебряный звон.

Руки скрещены,

Рот нем.

Брови сдвинув — Наполеон! —

Ты созерцаешь — Кремль.

— Мама, куда — лед идет?

— Вперед, лебеденок.

Мимо дворцов, церквей, ворот —

Вперед, лебеденок!

Синий

Взор — озабочен.

— Ты меня любишь, Марина?

— Очень.

— Навсегда?

— Да.

Скоро — закат,

Скоро — назад:

Тебе — в детскую, мне —

Письма читать дерзкие,

Кусать рот.

А лед

Всё

Идет.

24 марта 1916

За девками доглядывать, не скис

ли в жбане квас, оладьи не остыли ль,

Да перстни пересчитывать, анис

Всыпая в узкогорлые бутыли.

Кудельную расправить бабке нить,

Да ладаном курить по дому росным,

Да под руку торжественно проплыть

Соборной площадью, гремя шелками, с крёстным.

Кормилица с дородным петухом

В переднике — как ночь ее повойник! —

Докладывает древним шепотком,

Что молодой — в часовенке — покойник…

И ладанное облако углы

Унылой обволакивает ризой,

И яблони — что ангелы — белы,

И голуби на них — что ладан — сизы.

И странница, потягивая квас

Из чайника, на краешке лежанки,

О Разине досказывает сказ

И о его прекрасной персиянке.

26 марта 1916

Димитрий! Марина! В мире

Согласнее нету ваших

Единой волною вскинутых,

Единой волною смытых

Судеб! Имен!

Над темной твоею люлькой,

Димитрий, над люлькой пышной

Твоею, Марина Мнишек,

Стояла одна и та же

Двусмысленная звезда.

Она же над вашим ложем,

Она же над вашим троном

— Как вкопанная — стояла

Без малого — целый год.

Взаправду ли знак родимый

На темной твоей ланите,

Димитрий, — все та же черная

Горошинка, что у отрока

У родного, у царевича

На смуглой и круглой щечке

Смеясь целовала мать?

Воистину ли, взаправду ли —

Нам сызмала деды сказывали,

Что грешных судить — не нам?

На нежной и длинной шее

У отрока — ожерелье.

Над светлыми волосами

Пресветлый венец стоит.

В Марфиной черной келье

Яркое ожерелье!

— Солнце в ночи! — горит.

Памятливыми глазами

Впилась — народ замер.

Памятливыми губами

Впилась — в чей — рот.

Сама инокиня

Признала сына!

Как же ты — для нас — не тот!

Марина! Царица — Царю,

Звезда — самозванцу!

Тебя пою,

Злую красу твою,

Лик без румянца.

Во славу твою грешу

Царским грехом гордыни.

Славное твое имя

Славно ношу.

Правит моими бурями

Марина — звезда — Юрьевна,

Солнце — среди — звезд.

Крест золотой скинула,

Черный ларец сдвинула,

Маслом святым ключ

Масленный — легко движется.

Черную свою книжищу

Вынула чернокнижница.

Знать, уже делать нечего,

Отошел от ее от плечика

Ангел, — пошел несть

Господу злую весть:

— Злые, Господи, вести!

Загубил ее вор-прелестник!

Марина! Димитрий! С миром,

Мятежники, спите, милые.