Марина Цветаева - Полное собрание стихотворений [Компиляция, сетевое издание]

Как черный цвет — и белый цвет.

Как в творческий громовый час:

С громадою Кремля — Кавказ.

Не путал здесь — земной аршин.

Все равные — дети вершин.

Равняться в низости своей —

Забота черни и червей.

В час благодатный громовой

Все горы — братья меж собой!

Так, всем законам вопреки,

Сцепились наши две руки.

И оттого что оком — желт,

Ты мне орел — цыган — и волк.

Цыган в мешке меня унес,

Орел на вышний на утес

Восхитил от страды мучной.

— А волк у ног лежит ручной.

<���Июнь — июль 1920>

(Отзвук Стаховича)

Хоть сто мозолей — трех веков не скроешь!

Рук не исправишь — топором рубя!

О, откровеннейшее из сокровищ:

Порода! — узнаю Тебя.

Как ни коптись над ржавой сковородкой —

Всё вкруг тебя твоих Версалей — тишь.

Нет, самою косой косовороткой

Ты шеи не укоротишь.

Над снежным валом иль над трубной сажей

Дугой согбен, всё ж — гордая спина!

Не окриком, — всё той же барской блажью

Тебе работа задана.

Выменивай по нищему Арбату

Дрянную сельдь на пачку папирос —

Всё равенство нарушит — нос горбатый:

Ты — горбонос, а он — курнос.

Но если вдруг, утомлено получкой,

Тебе дитя цветок протянет — в дань,

Ты так же поцелуешь эту ручку,

Как некогда — Царицы длань.

Июль 1920

И если руку я даю —

То погадать — не целовать.

Скажи мне, встречный человек,

По синим по дорогам рек

К какому морю я приду?

В каком стакане потону?

— Чтоб навзничь бросил наповал —

Такой еще не вырос — вал.

Стакан твой каждый — будет пуст.

Сама ты — океан для уст.

Ты за стаканом бей стакан,

Топи нас, море-окиян!

А если руку я беру —

То не гадать — поцеловать.

Сама запуталась, паук,

В изделии своих же рук.

— Сама не разгибаю лба, —

Какая я тебе судьба?

<���Июль 1920>

— Сколько у тебя дружочков?

Целый двор, пожалуй?

— После кройки лоскуточков,

Прости, не считала.

— Скольких перепричащала?

Поди, целый рынок?

— А на шали бахроминок,

Прости, не считала.

— А сердца покласть в рядочек —

Дойдешь до Китая?

— Нынче тиф косит, дружочек!

Помру — сосчитаю.

Две руки — и пять на каждой —

Пальчиков проворных.

И на каждом — перстенечек.

(На котором — п о два.)

К двум рукам — все пальцы — к ним же

Перстеньки прибавить —

Не начтешь и пятой доли

<���Всех>, кого любила!

<���Июнь — июль 1920>

Ветер, ветер, выметающий,

Заметающий следы!

Красной птицей залетающий

В белокаменные лбы.

Длинноногим псом ныряющий

Вдоль равнины овсяной.

— Ветер, голову теряющий

От юбчонки кружевной!

Пурпуровое поветрие,

Первый вестник мятежу, —

Ветер — висельник и ветреник, —

В кулачке тебя держу!

Полно баловать над кручами,

Головы сбивать снегам, —

Ты — моей косынкой скрученный

По рукам и по ногам!

За твои дела острожные, —

Расквитаемся с тобой, —

Ветер, ветер в куртке кожаной,

С красной — да во лбу — звездой!

<���Июль 1920>

Не хочу ни любви, ни почестей:

— Опьянительны. — Не падка!

Даже яблочка мне не хочется

— Соблазнительного — с лотка…

Что-то цепью за мной волочится,

Скоро громом начнет греметь.

— Как мне хочется,

Как мне хочется —

Потихонечку умереть!

<���Июль 1920>

Смерть — это нет,

Смерть — это нет,

Смерть — это нет.

Нет — матерям,

Нет — пекарям.

(Выпек — не съешь!)

Смерть — это так:

Недостроенный дом,

Недовзращенный сын,

Недовязанный сноп,

Недодышанный вздох,

Недокрикнутый крик.

Я — это да,

Да — навсегда,

Да — вопреки,

Да — через всё!

Даже тебе

Да кричу, Нет!

Стало быть — нет,

Стало быть — вздор,

Календарная ложь!

<���Июль 1920>

Ты разбойнику и вору

Бросил славную корону,

Предку твоему дарованную

За военные труды.

Предок твой был горд и громок, —

Правнук — ты дурной потомок.

Ты разбойнику и вору

Отдал сына дорогого,

Княжью кровь высокородную.