Анатолий (Джордж) Гуницкий - Осторожно! Играет «Аквариум»!

Директора школы звали Арон Давыдович. В одной из юношеских пьес Джорджа он, наряду с битлами, был действующим лицом. Быть может, пьеса эта была написана совместно Джорджем и Борисом? Ведь иногда происходили у них подобные литературные jam-sessions.

Арон Давыдович – строгий, властный и суровый мужчина, в голубоватом вроде бы костюме. Лысый. За что преданные школьники ласково называли его Фантомасом. Галстук у Арона Давыдовича тоже, видимо, имелся, однако фактуру, цвет и прочие признаки-качества директорского галстука Джордж не запомнил. Боб, наверное, тоже. Но было, было, черт возьми, в облике Арона Давыдовича нечто неизъяснимо совдеповское, по-тараканьи казенное и душно-партикулярное. Так никогда он и не узнал, что стал действующим лицом в одной из джорджевских пьес. Да и не была никогда эта пьеса поставлена.

Зато невозможно проигнорировать тот факт, что потом, в силу многообразных жизненных кунштюков, Джордж, много лет спустя, встретил Арона Давыдовича.

Джордж говорил, что это произошло осенью 1982 года. Когда он работал монтировщиком в Оперной студии консерватории. Или зимой 1983-го. Когда он уже перестал работать в оперной студии и уныло трудился художественным руководителем в кошмарном ДК «Кировец». И вот однажды, в позднее зимнее время суток, Джордж (он самолично и рассказал мне это!) шел по Невской першпективе. В поисках тепла. Хотелось ему приобрести некоторую дозу в меру горячительного напитка, чтобы потом без маеты и душевного уныния провести здоровенный кусок ночи в легком алкогольном трансе. За приобретением горячительного Джордж направился в гостиницу «Балтийская», был прежде такой суперотель на Невском. Джордж открыл дверь, к нему подошел швейцар. Джордж заявил, что был бы совсем не прочь приобрести бутылочку портвейна. Швейцар привычно и безэмоционально кивнул, назвал цену, исчез, появился, и тут же в его ловких, но в совсем не натруженных руках уже нарисовалась заветная бутылочка. Которая вскоре после совершения бесхитростного акта купли-продажи переместилась в руки Джорджа. Ничего удивительного в этом не было, ведь в те блаженные совдеповские времена разве что только ленивый не умел доставать – находить – приобретать – покупать спиртное в вечернее, в ночное или в раннее утреннее время. Через некоторое время – неделя, месяц, полтора – два месяца, а то и три – Джордж вновь решился приобрести очередную бутылочку в меру горячительного напитка в той же «Балтийской». Решил – и приобрел. Но удивительно не это, совсем другое. А то, что швейцаром в гостинице «Балтийская», у которого Джордж ночью покупал выпивку, был бывший директор 429-й школы Арон Давыдович. Он постарел, усох, но был все-таки еще немного похоже на себя прежнего. Костюма и галстука на нем не было. Нет, Арон Давыдович не узнал Джорджа.

Но быть может, только сделал вид, что не узнал?

Джордж сказал мне по секрету, что если и так, то и черт с ним, с Ароном Давыдовичем.

Не брат он был Джорджу, не друг и даже не дальний родственник. Продал в ночное время выпивку – и спасибо, thank you, а ведь мог бы и подешевле портвейн продать. Если бы, конечно, узнал Джорджа. Хотя с какой такой стати экс-директор 429-й общеобразовательной средней школы, в поздние годы своей педагогической жизни трудившийся швейцаром в мелком сраном отеле на Невском проспекте и потихонечку спекулировавший спиртными напитками, чтобы иметь пусть невеликую, но и нехилую все же прибавку к своим пенсиям-зарплатам, должен был бы продавать гадостную портвенюгу подешевле какому-то чернобородому типу (то бишь Джорджелло), заглянувшему глухой питерской ночью в двери отеля «Балтийская»? Ну да а если бы Арон Давыдович и узнал Джорджа, который во времена обучительства своего в среднем учебном заведения нумер 429 был еще Толей, то и это не являлось бы – не было – не стало бы – для него поводом для обкрадывания самого себя на небольшое количество рублей. Но Джордж, однако, после приобретения у бывшего директора спиртного напитка, не преисполнился особенно теплых и нежных чувств по отношению к старику Арону.

Которого – ох не зря! точно не зря! совсем не зря! – называли в былые времена Фантомасом. Ведь он и был по сути своей сокровенной – внутренней – глубинной – настоящим – в меру злобным – педагогическим совдеповским Фантомасом, и вся его человеческая жизнеустроительная философия была вполне сродни фантомасовской. Интересно, кстати, было бы вот что у дядьки Арона спросить – подумал однажды Джордж, когда он уже в самый полный рост был Джорджем, а никак не Толей, и подумал он об этом соответственно через два с чем-то десятка лет после того, как купил у швейцара Давыдовича славную порцию дешевого alco… Нравилась ли ему киноэпопея с Фантомасом? Смотрел ли он ее целиком? Какая из серий приглянулась ему более всего?