Дмитрий Ревякин - Гнев совы

А мы?

Мечены мглистыми

бродами,

Даром роднились

зародами

В травах осенних.

Кто ныне отсеян горстями -

Запекся перстнями

в сургуч.

От гривы былой

Серебрится ветрами высолонь.

Щетинится пашня пырьём

Печи сугробятся вызолом.

Прости меня смуглой рукой -

Открестит мне спину другая

Кто нас с тобой отругает -

Смирится лицо открой...

Молитвы тягучие вслед одиноким.

Тревога обостряет заботу

Тревога обостряет заботу;

Надежда ведет перо

В молоко бересты.

Ни земли, ни неба -

Скользить мятежно приходится

Меж лезвий темных.

Края изломаны рукавами,

Порезы дымятся.

Поздно тепло возвращать

Робкой рукой;

Темнеет окно за рекой -

Тебя там не ждут.

Ужин кончается детской обидой

Прежде прихода гостей.

Крылья чужих затей

Оказались слабы -

В перья рассыпались.

Запах тропы

Торопит разбег.

Не время менять имена;

Повод -

Вынуть начало

Из бронзовых ножен.

Лодка причалит

В каменный берег.

Ты может быть веришь

В зерна озимых

И всходы прячешь тревожно

От глаз осторожных.

Это тайна твоя -

За тебя я спокоен.

Но иногда

Дрожат мои губы,

И пальцы хладеют;

А брови щетинятся к бою,

Когда не иззубрены были.

Вчерашнее признание мое

Вчерашнее признание мое

Заставило дрожать твой голос.

А может, просто показалось?

Мокрая челка липнет ко лбу -

Я раскаиваюсь.

Опять взмутил спокойную реку;

Когда-нибудь отплатится сторицей

Упрямство пылкое.

Черный платок с колокольцами

Черный платок с колокольцами

Прячет горло усталое за день.

В наговорах лихих сгину корчею,

Грозно бивень нацелится сзади.

Виноватых молва не вспомнит;

Праздник детский бедой обернется, -

Пропадать ненасытной бойней,

Разорить вековые гнезда.

Вспомню молнией путь поленницей

Вязью верстаный, пухом крещеный.

Как берег тебя вольной пленницей,

Не прощался плесть тропы лешие.

Возвращался пить берег талый:

Но от жарких губ одевалась льдом

Рябь реки - мне цыганка гадала,

Когда брали Псков золоченым ртом.

Все силки-узлы, милый, свечены -

До поры прищур злой схоронен;

Уходить без сна, изувеченным,

Уронить лицо темным склоном.

А когда назад белым облаком

Занесет узнать руки прежние,

Та ладонь, что в гон была теплая,

Не согреет вновь - тоньше лезвия

Оказались кольца небесные, -

В одночасье лопнули песнями.

И блестит теперь переносицей

По ночам искрень звездным инеем.

Да в морозных далеких степях,

Где мужают крыла орлиные,

Плетью венчанный, голос носится, -

Поминает рассветом тебя.

Спину прикрыл Хабаровск

Спину прикрыл Хабаровск,

Горло трубило Даурией.

Памятью Индии - похмельной Русью

Кудлатим дыхание.

Что выпадет нам в ладони?

Кто пустит стрелу?

Кто возвестит начало нового дня?

Горячей ложкой прижигаю губы

Горячей ложкой прижигаю губы;

На миг замирает дыхание.

Сырое зеленое поле Минска

Спровадило восвояси.

Мы счастливы тем,

Что живем - где пришлось.

Ладонью хватаем запястье -

Упругие ловим толчки;

Сомневаемся в прожитом.

А седой толкователь,

Ноги сухие поджав,

Щурится детям устало

И сполохи сна излагает;

Лишь дым заплетается в кольца...

Эй, духоборцы!

Ведать - не знали,

Знали - не ведали!

А кто виноват?

Поросшие мхом белорусские крыши

Сквозь серую пряжу дня

Пережитым алели.

Ступени дряхлой часовни