Дмитрий Ревякин - Гнев совы

Еще одно лето,

Еще одну долгую зиму

Старый кров примет меня.

А дальше - остынут мои следы

В развод половиц.

Что ныне случилось?

Вчерашний снег

В ладони встречным стыдливо подарен.

Брат небритый

За больничным стеклом

Прижимал к груди руку.

Улыбался, счастливый,

Не чувствуя холода мраморной крошки, -

Я укрыл его плечи овчиной.

Простились до завтра.

А завтра - весна.

Кто готов встречать ее чистым,

Сопит безмятежно.

Разбитый кулак обломком древка

Торчит из-под верблюда -

Владелец его крепко пьян.

Спроважены гости до дому.

Перед сном

Скрип персика на зубах

Напомнил распятых Оши,

И губы окрасились алым.

Как хорошо, что тебя не было рядом.

Ты носишь другое лицо,

Одежды твои легки.

Не приходи -

Я за тебя вижу и слышу.

Уже шесть дней

Уже шесть дней

Я в этом городе мечусь,

А место встречи угадать не в силах.

Скорей всего

Разорвана невидимая нить,

Которая сердца соединяла.

Бывало раньше,

Волны ее плеска сотрясали воздух -

Эхо хоронилось за Онон

И серебрило гладь Оби.

В свидетелях

Живут и дышат торопливо

Слепцы глухие.

Они не виноваты.

Еще три дня следы мои снег прятал.

А я

В морозный звонкий вечер

Искал глазами Ковш.

Пытался белыми губами

Шептать слова.

Я думал,

Пальцы рук твоих,

Что в детстве хлеба корки уносили

Голодным птицам в штопаных карманах,

Испариной умоются.

И ты поймешь:

Пришла пора зрачки вонзить

Стрелой каленой в степи.

Одно лишь слово,

Клич гортанный,

Вызов дерзкий:

- Дарза!

Смятение и блеск,

Излом ума,

В походе жажда,

В лихолетье свет.

Готовь сухие кисти.

Как четки, проверяй на слух

Древки лохматых пик,

Распробуй краски языком горячим.

А как Луна серпом вернется юным,

И розовый комок зайдется криком -

Приступай к работе.

К началу лета

Должен заплести узор в овчину,

Настоем пряным окропить,

Перед моим небесным взором

Добычу хищно положить

И молвить хрипло:

Дарза!

Рыбацкий тельник

Рыбацкий тельник

Подарком послушным покоится в сумке.

Заштопан в плечах,

Рукой женской свернут -

Я доволен уловом.

Запоздалый ужин - с миру по крохе.

Гнилые корни листьев скрученных

Не помнят июльский нежный цвет.

Тындынец

Узнает себя после шкуры

И моет заботливо глиняным клювом

Щеки в руках.

Смеется, поет,

И белая чаша мельчает.

Тертая ягода

Радует,

Теплом летним дарит.

Торопится сталь увидеть исподнее,

Вернуть в голодные рты проходимцев вкус,

Вдохнуть в тела истому.

Привыкать не ко времени:

Немеет кулак,

И пряжка ремня темнеет.

Продержаться до завтра;

Утром вернется вода

Заживлять ночные ожоги.

Сосны Байцетуя

И понял я,

Разбегом удрученный:

Беречь чужие руки все же ремесло.

Догадка грустная -

Венец терзаний юных.

А знаешь,

Когда не слышат смехи,

Когда глаза текут ручьями,

И вой волчицы в сумерках пугает -

Меня хоронят.

Черед придет за всеми -

Невелика беда.

Ладони загрубеют свежим черенком,

И медь печальный холм умоет.

Мы все больны куриной слепотой:

Не видим дальше пальца

С потемневшим перстнем.

Дыхание

Печатает,

Тиранит лист,

Уводит заново упрямиться.

- А кто из нас обманут? -

Тревожит крик округи

И в горло возвращается.

Секут осколки губы.

Горький вкус

Напомнит сосны Байцетуя вповал

И иней на плечах.

Три Солнца нам светили,

Когда горели щеки,

А сучья жаркие губили рукавицы...

Не дрогнула рука стрелка;

Лишь конь храпел устало под седлом -

Просил казачьей ласки

Потемневшими боками.