Александр Галич - Стихотворения и поэмы

Ах, Россия, Рассея —
Ни конца, ни спасенья!

…И живые, и мертвые,
Все молчат, как немые,
Мы, Иваны Четвертые —
Место лобное в мыле!
Лишь босой да уродливый,
Рот беззубый разиня,
Плакал в церкви юродивый,
Что пропала Россия!

Ах, Рассея, Россия —
Все пророки босые!

Горькой горестью мечены
Наши тихие плачи —
От Петровской неметчины
До нагайки казачьей!
Птица вещая — троечка,
Тряска вечная, чертова!
Не смущаясь ни столечка,
Объявилась ты, троечка,
Чрезвычайкой в Лефортово!
Ах, Россия, Рассея —
Чем набат не веселье!?

Что ни год — лихолетье,
Что ни враль, то Мессия!
Плачет тысячелетие
По России — Россия!
Выкликает проклятия…

А попробуй, спроси —
Да была ль она, братие,
Эта Русь на Руси?

Эта — с щедрыми нивами,
Эта в пене сирени,
Где родятся счастливыми
И отходят в смиренье.
Где как лебеди — девицы,
Где под ласковым небом
Каждый с каждым поделится
Божьим словом и хлебом.

…Листья капают с деревца
В безмятежные воды,
И звенят, как метелица,
Над землей хороводы,
А за прялкой беседы,
На крыльце полосатом,
Старики-домоседы,
Знай, дымят самосадом.
Осень в золото набрана,
Как икона в оклад…

Значит все это наврано,
Лишь бы в рифму да в лад?!

Чтоб, как птицы на дереве,
Затихали в грозу,
Чтоб не знали, но верили
И роняли слезу,
Чтоб начальничкам кланялись,
За дареную пядь,
Чтоб грешили, и каялись,
И грешили опять?..

То ли сын, то ли пасынок,
То ли вор, то ли князь —
Разомлев от побасенок,
Тычешь каждого в грязь!
Переполнена скверною
От покрышки до дна…

Но ведь где-то, наверное,
Существует — Она?!
Та — с привольными нивами,
Та — в кипенье сирени,
Где родятся счастливыми
И отходят в смиренье…

Птица вещая, троечка,
Буйный свист под крылом!
Птица, искорка, точечка
В бездорожье глухом.
Я молю тебя:
— Выдюжи!
Будь и в тленье живой,
Чтоб хоть в сердце, как в Китеже,
Слышать благовест твой!..

Ну, давай, убежим в мелколесье
Подмосковной условной глуши,
Где в колодце воды — хоть залейся
И порою, весь день, ни души!

Там отлипнет язык от гортани,
И не страшно, а просто смешно,
Что калитка, по-птичьи картавя,
Дребезжать заставляет окно.

Там не страшно, что хрустнула ветка
Поутру под чужим каблуком.
Что с того?!
Это ж просто соседка
Принесла вам кувшин с молоком.

Но, увы — но и здесь — над платформой,
Над антеннами сгорбленных дач,
Над березовой рощей покорной
Торжествует все тот же кумач!

Он таращит метровые буквы,
Он вопит и качает права…
Только буквы, расчертовы куклы,
Не хотят сочетаться в слова.
— Миру — мир!
— Мыру — мыр!
— Муре — мура!
— Мира — миг, мира — миф, в мире — мер…
И вникает в бессмыслицу хмуро
Участковый милиционер.

Удостоенный важной задачей,
Он — и ночью, и утром, и днем —
Наблюдает за некою дачей,
За калиткой, крыльцом и окном.
Может, там куролесят с достатка,
Может, контра и полный блядеж?!..

Кумачевый блюститель порядка,
Для кого ж ты порядок блюдешь?!
И себя выдавая за знамя,
Но древко наклонив, как копье,
Маскировочной сетью над нами
Кумачевое реет тряпье!

Так неужто и с берега Леты
Мы увидим, как в звездный простор
Поплывут кумачовые ленты:
— Мира — миф!
— Мира — миг!
— Миру — мор!

По замоскворецкой Галилее
Шел он, как по выжженной земле —
Мимо светлых окон «Бакалеи»,
Мимо темных окон «Ателье»,

Мимо, мимо — «Булочных», «Молочных»
Потерявших веру в чудеса.
И гудели в трубах водосточных
Всех ночных печалей голоса.

Всех тревог, сомнений, всех печалей —
Старческие вздохи, детский плач.
И осенний ветер за плечами
Поднимал, как крылья, легкий плащ.

Мелкий дождик падал с небосвода,
Светом фар внезапных озарен…

Но уже он видел, как с Восхода,
Через Юго-Западный район,
Мимо — «Показательной Аптеки»,
Мимо — «Гастронома» на углу —
Потекут к нему людские реки,
Понесут признанье и хвалу!
И не ветошь века, не обноски,
Он им даст Начало всех Начал!