Лидия Алексеева - Удивительные сказки ниоткуда

Слёзы бессилья из глаз их катились.
Дети богам своим древним молились:
Земле – своей матери, солнцу Яриле,
Ветру, горам, реке – сестре милой,

Чтобы земля помогла, пожалела.
Земля задрожала и засопела,
Даже, дрожа, кое-где провалилась.
Горе-то, горе какое случилось!

Дети с мольбою к богам обращались,
К земле всем телом прижимались,
К солнцу руки простирали,
Пред ветром головы склоняли.

«О, солнце, зачем ты им путь осветило,
Земля, ну зачем ты сюда их пустила,
О, буйные ветры, гуляя вдали,
Нечисть такую зачем принесли?

Неужто вам мало деревья трепать
И облака в небесах разгонять
Иль колыхать непоседу-ковыль?
Почто не пустили в глаза гадам пыль?!

О Боги, за что же, за что наказали?
Если бы только заранее знали!
Зачем же оставили нас-то в живых,
На горькой свободе бездомных двоих?»

И плакало небо, бурлила река,
Громы гремели издалека.
Только они ничего не сказали.
Что делать теперь – дети не понимали.

Всё ждали и ждали, что гады уйдут,
Но, видно, злодеям понравилось тут.
Хозяева словно, в селе разместились,
Сами в добротных домах поселились,

Пили кумыс и ели конину,
В сараях держали селян, как скотину.
Долго был слышен стон там и плачь,
Жестоко расправился с ними палач!

Долго по лесу ребята ходили,
Там от села недалече и жили,
То на деревьях, то в шалаше.
Вот близится осень в местах тех уже.

Зимы на Урале серьёзные,
Долгие, снежные и морозные.
Как долго ухода татар ещё ждать?
На зиму убежище нужно искать.

Искали, искали и вот что нашли,
Пещеру просторную в горной дали.
Вход её скрыт от врагов и прохожих,
Нет туда стёжек и торных дорожек,

Лесом покрытые скалы кругом,
Река у подножья несётся бегом.
Так кров предоставили горы пока,
Воды дарила Сылва-река.

Окон в пещере, конечно же, нет,
Но сверху льётся тусклый свет.
Там холодно летом и так же зимой,
Но где же ещё найти можно покой!?

Сена ребята себе насушили,
Вместо постели его положили,
На долгую зиму дров запасли.
Огонь добывать они с детства могли.

Печь из уральского камня сложили,
Как дома бывало, её затопили.
Словно живой, огонь затрещал,
Струйкой дымок в вышину побежал.

Так и остались ребята там жить.
Стал брат на охоту в лес горный ходить,
Рыбу ловил в бурной реке
И приносил своей умной сестре.

Она что варила,
Что просто сушила,
А что убирала в пещеру на лёд,
Так пищу хранила надолго вперёд.

Потом на сено шкур звериных положили,
Из них одежду тёплую себе на зиму шили.
Иглы острые из рыбьих костей
Умело делал Тимофей.

Вместо нитки, придумала Маня способ такой,
Вынимала из головки прочный волос свой.
И одежда их на диво
Была тёплой и красивой.

При свете лучин вечера коротали,
Татар покарать сестра с братом мечтали.
Бессилье своё терпеть было невмочь,
Просили у гор и реки им помочь:

«О, горы родные, вы вечно живёте,
Вершинами небо само достаёте.
Спускаются пропасти, жмутся ущелья,
А в глубине притаились пещеры.

Вы так могучи, всех крепче, сильней,
Так дайте ж крупицу силы своей».
О, Сылва-река,
Ты быстра, глубока!

Немало, пройдя по земле, повидала,
Сквозь горы дорогу сама пробивала.
Ты воды свои издалече несёшь,
Ты песни красивые нежно поёшь,

Ты поишь нас свежей хрустальной водой,
Так раны душевные, слёзы промой.
Шепни, серебристая, как сил накопить,
Чтобы татарскую нечисть сгубить».

Не можется Тиме прятаться боле,
Хочет скорее татар лишить доли.
– Сестра, отпусти на село посмотреть,
Быть может, смогу я татар одолеть.

– Нет, брат, ещё рано с татарами биться, —
Ему отвечает Маня-сестрица. —
Меня ты, пожалуйста, братик, прости,
Но нужно окрепнуть тебе, подрасти,

Силы большой, богатырской набраться,
Только тогда сможешь с ними тягаться.
Тимофей сконфуженно вздыхает:
Сестра права, он понимает.

В селе же татары живут и живут,
Видимо, очень неплохо им тут.
Заставляют наш народ
На них работать, словно скот.