Яна Солякова - Дырявое ведро

Цветы. И я, кажется, рада…

И, кажется, проступают

В душе непонятные песни…

И тают сугробы, тают.

И дождик идёт. И — чудесно!

Нет не дождь! А ураган! Ливень!

Из серебряных и злых линий,

Прошибающих насквозь спину,

Линий, слившихся в один ливень!

Нет — не синих! А седых! Бурых!

Счастье детское, моя буря,

Меня катит и кипит глина,

Мы с водой — между домов — клином.

Я — волною по земле, щепкой,

Не прикрыта голова кепкой,

Мчусь на велике — не мчусь —

рушусь!

Ещё больше, чем восторг —

ужас!

Эх — дороги — как смело —

смыло!

Ах, потоки! Вы — МОЯ сила!

Только, Боже, не убей громом,

У берёзы или за

домом!

По-педали океан пены,

К чёрту крыши!

К чёрту все стены!

Я врезаюсь в серебро грома,

В этот летний, в этот О — ГРОМНЫЙ,

В этот ливень, в этот день, в этот

Драгоценный ураган лета.

Как озеро, новое лето

Сомкнуло зелёные воды,

Смешало дожди и рассветы

С хмельным ароматом свободы.

И Ветер, ленивый и лёгкий,

гуляет со мною по травам,

В заношенной старой ветровке,

С прорехой на локте на правом.

Он тихий, зелёный и нежный,

Крапиву целует небрежно,

Качает узорные тени

И жмурит глаза золотые

И гладит верхушки растений,

Раскинув ладони пустые.

Сияет в еловой оправе

Озёрная гладь под луною…

А Ветер гуляет по травам…

До ночи гуляет со мною.

Ох, холодное оно, это лето!

А ребёнок мой во Франции где-то,

По далёкому по берегу бродит,

Только раз была в родном огороде…

Мексиканцы, маракасы, закаты…

А у нас в теплице чахнут томаты,

Кабачки, и те совсем не родятся,

Даже ночью сны холодные снятся.

Да и было ли у нас это лето?

Облака да холода — без просвета…

Хорошо, что хоть во Франции жарко,

Там сады цветут роскошно и ярко,

Там ребёнок мой играет в оркестре,

С иностранцами-красавцами вместе,

Наливается вино молодое…

А нас с неба поливает водою.

Что-то чахлое у нас, это лето,

Не зелёного, а — так себе — цвета!

И не жаркое, — так себе — слякоть,

В небо глянешь — и захочется плакать.

А во Франции играют и пляшут,

И платочками, наверное, машут,

И смеются белозубо и звонко…

Ох, заманят в свои сети ребёнка!

В эти хитрые прозрачные сети

Из всего что так прекрасно на свете:

Из любви, из красоты и из песен,

Из всего, чем Мир богат и чудесен!

Не захочет птичка жить в огороде…

А захочет полетать на свободе.

Если Музыке в силки попадётся,

То домой уж больше и не вернётся…

В дикой яблоне — ливень и шорохи,

Птички мокнут в испуганной яблоне.

А над деревом — белые сполохи,

Блеск гремящий ударов сабельных.

Ливень струями падает, волнами,

Листья мечутся, плещутся, кружатся,

Хоть и в листьях, а словно бы голая

Мокнет яблоня. Копьями в лужицах

Разбивается ливень сверкающий!

Ну а птички порхают и прыгают.

И пищат, и летят сквозь пугающий

Плотный ливень, и кажутся рыбами.

Грозовое Небес вещание,

Барабанные гулкие грохоты

Перебивает пищанием

Мокрых перьев комочек крохотный.

Снова — Фррр! — упрямое крылышек,

Пересвист, перескок, мелькание…

Дождь обрушился… Все — под крышами.

А у них не потоп, а свидание.

Воздух, как брага, от солнца и клевера,

И — тишина, только ветер и птицы,

Ветер холодный, наверное, с севера,

Листья сверкают, и лужа лучится.

Скоро жара опалит, загустеет,

Ну а пока всё блестит и колышется,

И, невесомо слетают с растений

Лёгкие бабочки звоном неслышимым…

Да, приключились летящие бабочки

С дикой поляной герани сиреневой,

С лужей под чёрными яркими елями,

В воздухе ветреном… Даже на тапочек,

Даже на плечи садятся доверчиво

И на траве, как на волнах, качаются,

Словно не будет ни смерти, ни вечера,

Словно бы жизнь никогда не кончается.

Город жесткий — углы и квадраты.

Люди, люди, машины и камень.

Тополя вдоль дорог, как солдаты.

Раскалённый асфальт под ногами.

Пахнет гарью, бензином и чадом.

Солнце давит безжалостным прессом.

Город жаром пропитан, как ядом.

Все бегут по своим интересам.

Люди, люди… Безликие толпы,

Пиво, «спрайт», эскимо и панамы —

Всё мешается в калейдоскопе

Карусельной, цветной панорамы.