Василий Кузьменко - Любовь, любовь, о как же ты прекрасна

Хвала Шекспиру, преклоняюсь,
Трудом, а не гордыней,
Душою трепетно меняюсь,
И нахожу глоток в пустыне.
Король, могильщик или принц,
Слова все те же, смысл?
Вчера кто падал дружно ниц,
Сегодня устремились ввысь?
Я понимаю, в чём мира этого беда,
Ведь о любви так много сказано,
Пусть славят плоть, но где живёт душа?
И почему мы к ней привязаны?
Я славлю человека, его желание любви,
И пусть от века к веку, в душе горят огни!

Я улыбнусь своим надеждам,
Любовью глупою томим,
Как грустный клоун на манеже,
Иль бестелесный серафим.
Уже не страшно и не больно,
Душа, как талый лёд,
Я напишу тот стих невольно,
Где прерванный полёт…
Но я, как Феникс возрождаюсь,
Судьбы иной уже не жду,
Грешу, и вновь в молитве каюсь,
Надежду, по капельке краду.
Любовь — наш компас, талисман,
Что Богом, нам однажды дан…

Явилась Муза мне в тиши,
Под утро, как-то рано,
По лбу мне щёлкнула: «Пиши!»,
Я был в пылу дурмана.
Скользя невинной наготой,
Она, все эти строчки нашептала,
Я был от счастья сам не свой,
Когда она, мне душу приласкала.
Хоть восхищался ею много раз,
Но не нашёл в душе покоя,
Её, во мне всем слышен глас,
Любови вечного прибоя.
Так и живу, с надеждой пылкой,
Что впереди бежит кобылкой!

Я не люблю придворных этикетов,
И рабство чую за версту,
Как много нынче «правильных» поэтов,
Чья «гениальность», подобие хвосту.
Красив ведь хвост, всегда ухожен!
Души и смысла полный ноль,
Пусть стих по правилам разложен,
Но гол по прежнему «король».
Ведь стих — душа, что песней спета,
Она не любит тесноты,
Обидеть просто бедного поэта,
Но не убить его мечты.
Лакеи, бросьте ваши игры,
Вам не понять сии палитры!

Я иду весенним сквером,
Улыбаясь набухшим почкам,
Снег пожухлый, серый,
На зиме поставил точку.
Птицы тоже весну почуяв,
В суете на ветках голых,
Скачут дружно себе по лучу,
Забывая зимний холод.
И на редких ещё проталинах,
Пробивается нежный цвет,
Из под снега нам подаренный,
От зимы последний привет.
Зима уйдёт ручьями плача,
Весну, на царствие назначат!

Слова, уже затёртые до дыр,
О красоте, любви и страсти,
Стары, как этот пошлый мир,
Но почему в них столько власти?
Сердца волнуют нам и души,
Зовут собой тела в альков,
Мы вечно их согласны слушать,
Пусть закипает в жилах кровь.
В них есть, пожалуй, волшебство,
В звучании подлунной лиры,
Чтоб с Богом дальнее родство,
Нам продолжаться дало силы!
Есть в рифмах немалая заслуга,
Что люди встретили друг друга!

Моя душа подобно келье,
Я из неё смотрю на мир,
Дешёвым не питаюсь зельем,
Не жажду в пафоса трактир.
Мне давит тяжестью на плечи,
Его продажность, суета,
Солёных, не трачу я наречий,
Для вязи грустного стиха.
Один глотаю горькую досаду,
И не играю более с огнём,
Ведь больше нет аллей и сада,
Где мы гуляли за руки вдвоём.
Душа твердит, порой устало,
Уж лучше так, чем с кем попало!

Во власти женской красоты,
Мой вдохновенный век проходит,
О них, все тайные мечты,
Душа, вином игристым бродит.
Их статью восторгаюсь и душой,
Что щедро дарит им природа,
Они дают нам счастье и покой,
Возможность продолженья рода.
Они, наш самый главный пол,
Пусть сил у них немного меньше,
Мы с детства держим их подол,
И царь, и нищий этому подвержен.
Они волнуют нашу плоть и кровь,
Ввергая в бездну, именем любовь!

Не стал я ангелом твоим,
И верным псом не стал,
Я волком вою у руин,
Где рухнул пьедестал
Молиться не хватает сил,
Сгорело всё уже дотла,
Кусочек бездны я вкусил,
По венам чёрная смола.
Тебе неведома любовь,
Ты мне сказала впопыхах,
От холода свернулась кровь,
И время разметало прах…
Зима, метель и всё бело,
И кучку пепла замело…

Лучами солнца лик мой светел,
Прошла пора тоски, теней,
В весеннем тёплом дивном свете,
Я становлюсь опять Орфей.
Душа моя, безумно многолика,
Своим количеством стихий,
Но этим всем владеет Эвридика,
Она причина аритмий.
Пусть за чертой очерченного круга,
Я ей оставлю света знак,
Сошла на нет, меж нами вьюга,
Ведь я покаялся в грехах!
Любуясь утренней лазурью,
Я улыбнусь наивному безумью…