Владимир Лизичев: Первые стихи

Уже много чего нету,
Продолжало исчезать,
А могло и всю планету,
Как коровою слизать.

Делать нечего… У Деда
Глаз один слезой заплыл.
Дан приказ, чтоб до обеда
Ентод стенд, отключён был!

Как сумели дело справить,
Не сегодня разговор,
Всё смогли тогда поправить,
Тем учёным не в укор.

Был разбор, медаль мне дали —
«За спасенье на воде»,
Это чтоб враги не знали
Что было, когда и где.

Только вот скажу, сомненье
Гложет душу мне с тех пор,
Как бы то изобретенье
Хитрый враг, какой не спёр.

Да и Вас прошу, заметьте
Пропадают, нету сил,
Будто кто машины эти
Снова к сети подключил.

И уже пропало это,
а вчера исчезло то,
Может снова над планетой
Генерируется что?

Пропадают у народа,
То зарплата, то мечта,
Где скажите та порода,
Вера, честность доброта?

Дед умолк и глаз прищурил,
В думах был, искал слова.
Подошёл к сараю Шурин
Где кричит мои дрова?

Вчера вечером у бани
Положил охапку дров,
Что заимствовал у Мани
Ан исчезли, будь здоров!

Мужики переглянулись,
Кум для шурина налил.
Тут сомнения проснулись,
Дед то правду говорил!

Кто ж в своей деревне станет
Красть, чужие же дрова?
Разве день такой настанет?
В это верится едва.

Снег на солнце стал прозрачен,
Потекли ручьи воды,
Детвора по лужам скачет
Со дворов, туды сюды.

Скоро Пасха, день весенний
Чисто, на душе светло,
От того что есть спасенье
И оно уже пришло.

От того, что есть Россия,
Есть деревни, города
И под небом этим синим
Будет жить она всегда.

Ночь, темно, вокруг тайга,
По реке идут КАМАЗы,
Звёзд, рассыпанные стразы,
Зимней речки берега.

В небе чёрном лик луны
Разлился по темноте,
В той бездонной высоте,
Чьи пределы не видны.

Глухомань разбудит свет
Мощных фар больших машин,
Даль заснеженных вершин,
Мирно спящих тыщу лет.

Гул моторов разнесётся,
Обороты наберёт,
Тишину лесов порвёт,
Гулким эхом отзовётся.

Зимником по льду реки,
Трасса тут зимой одна,
Летом, нету нихрена,
Так что ездить, не с руки.

В группе, что из трёх машин,
Наш нагруженный КАМАЗ
Прёт всей мощью своих масс,
Оставляя слепки шин.

Светом фар ломаем мрак,
Разрезаем темноту,
Путь не близкий в Воркуту,
Снег и лёд, Печорский тракт.

Сосны, ели, слева, справа,
Километры прочь бегут,
Знает трассу, лыс и крут,
Крутит руль водитель Слава.

Радио орёт в кабине,
Жмёт КАМАЗ по целине,
Здесь планшеты не в цене
И вайфаев нет в помине.

Лепс гремит, слетел с катушки,
Чарт на радиоволне,
Кофе в термосе — вполне,
Уже выпили три кружки.

Скоро утро, переправа,
Там вода, обломки льда
И проскочишь не всегда,
Ну, давай, твой выход Слава.

20 тонн фабричной стали
По промоине, по дну,
Гонят впереди волну,
Крошки льда стекла достали.

Выручайте в матерь боги,
Крепки русские слова,
Север или Колыма,
Эх, российские дороги.

Всё, прошли, а я не верил,
Дальше легче, там земля,
Ехать нам ещё два дня,
Или три, по крайней мере.

Будем печкой, что в кабине
Мы сушить штаны потом,
Растираться всем гуртом,
Старой водкой на рябине.

По бортам сосульки сбиты,
Но ещё не высох пол,
А уже накрыли стол,
И сто граммов не забыты.

То отдельный протокол.

День уже и снег искрится,
Вот и Сия, там привал,
Если ты всю ночь не спал,
Хорошо в кабине спится.

И опять летит дорога,
Прёт КАМАЗ, все двести сил,
Пока речкой колесил
Покарябанный немного.

По земле метёт и крутит,
Снег с утра пошёл опять,
График надо нагонять,
На стекле на фотке Путин.

Ночью будут звезды снова,
Нам приветливо мигать,
И в дороге помогать
Два коротких крепких слова.

Русь, от края и до края,
Бесконечные пути
По которым нам идти,
Свой, из прочих, выбирая.

Значит мой, по бездорожью,
Зимней снежной целиной,
Где дороги ни одной,
Асфальтированной ложью.