Бертольд Брехт - Стихотворения. Рассказы. Пьесы

Свои колоссальные здания они возводили с небывалой расточительностью, тратя
Лучший человеческий материал. Совершенно открыто, на глазах всего мира
Они выкачивали из своих рабочих все, что в них было,
Расстреливали их в каменноугольных шахтах и выбрасывали их изношенные кости,
Их отработанные мышцы на улицу
С добродушнейшим смехом.
Но с удовлетворением истинных спортсменов они сообщали
О такой же грубой жестокости, проявленной рабочими во время стачек
Гомерических масштабов.

Нищета там считалась позором.
В кинолентах этой обетованной земли
Мужчины, попав в беду и увидев жилище бедняка, где стоят кожаный диван и пианино,
Тотчас кончали с собой.

Какая слава! Какой век!
Ах, нам тоже хотелось иметь такие костюмы из грубошерстной ткани,
С ватными валиками на плечах, от которых мужчина становится таким широкоплечим,
Что трое таких мужчин заполняют весь тротуар.
Мы тоже старались затормозить наши движения,
Неторопливо засовывать руки в карманы и медленно подниматься
Из кресел, в которых мы полулежали (словно никогда не собирались вставать),
Так подниматься, как будто переворачивается целое государство.
И мы тоже набивали рот жевательной резиной (Beechnut),
O’ которой говорили, что она при долгом употреблении
Способствует укреплению нижней челюсти,
И мы тоже сидели и вечно работали челюстями, как корова, жующая жвачку.
И мы тоже стремились придать нашим лицам пугающую непроницаемость
Тех poker face men [2] лица игроков в покер ( англ .). , которые казались своим согражданам
Неразрешимой загадкой.
И мы тоже всегда улыбались, как до или после успешной сделки,
Той улыбкой, которая говорит об отличном пищеварении.
И мы тоже весело похлопывали собеседников (все они — будущие клиенты!)
По плечу, по ляжке или между лопаток,
Стремясь любыми путями получить власть над этими людьми,
Лестью или угрозой. Так поступают с собакой.
Так мы подражали этой прославленной породе людей,
Которая, казалось, призвана к господству над миром,
Подвигая его вперед.

Какой оптимизм! Какой подъем!
Эти заводские цехи: величайшие в мире!
Автозаводы вели пропаганду деторождения: они производили автомобили (в рассрочку)
Для тех, кто еще не родился! Тем, которые
Выбрасывали вон почти не ношенные костюмы (но так,
Чтобы они тотчас же погибали, желательно в яму с негашеной известью),
Выплачивались премии! Эти мосты:
Цветущую землю они соединяли с цветущей землей!
О, они бесконечны!
Величайшие в мире! А эти небоскребы:
Они, взгромоздившие груду камней на такую высь,
Что всех переросли, озабоченно наблюдали из своего поднебесья, как новостройки,
Которые только что поднялись над землей, угрожали
Подняться выше их, городских мамонтов.
(Кое-кто начал было опасаться, что рост городов
Уже нельзя будет остановить, что людей
Задушат те двадцатиэтажные города, которые вырастут над ними,
И что их замуруют в гробах и погребут друг под другом.)

И все же: какой оптимизм! Даже трупам
Румянили щеки и подрисовывали благодушную улыбку
(Я воспроизвожу эти черты по памяти, другие
Я позабыл), так что даже
Усопшим не позволяли утратить надежду.

Что за люди! Боксеры их — самые сильные в мире!
Изобретатели их — самые практичные! Их поезда — самые быстрые!
И самые многолюдные!
И все это, казалось, создано на тысячу лет.
Ведь жители города Нью-Йорка твердили,
Что их город построен на скалах и поэтому он
Незыблем.

В самом деле, вся их система общественной жизни была несравненна.
Какая слава! Какой век!

Впрочем, этот век
Продлился каких-нибудь восемь лет.

Ибо в один прекрасный день по миру пронесся слух о небывалых катастрофах, {60} 60 …в один прекрасный день по миру пронесся слух о небывалых катастрофах… — Имеется в виду так называемая «черная пятница» в октябре 1929 г., день колоссального биржевого краха в Нью-Йорке, знаменовавшего наступление мирового экономического кризиса 1929–1933 гг.
Потрясших прославленный континент, и все стали
Отталкивать с отвращением его банкноты (вчера еще столь вожделенные)
Как гнилую, смердящую рыбу.