Йост Вондел - Трагедии

Любимый, бледен ты: ужели захворал?
Тебе я верности вовеки не нарушу,
Все взято бремя мной на собственную душу.

Что пользы в ангельском строю [121] Что пользы и ангельском строю. — В хорах IV действия снова можно проследить параллельные места с "Мирозданием" В. И. Соколовского (см. выше, примеч. 39) — на этот раз с эпилогом упомянутой поэмы. ,
Когда Господне око
Чету не соблюло сию:
Кто благоденствовал в раю,
1360 Оттоль уйдет далеко;
Адам, настали горьки дни,
Свой Господу надел верни!
О, праздник слишком краткий,
О, скорбь возвышенных Небес!
Здесь годы были сладки,
Мир пребывал в порядке,
Который вдруг исчез,
Стал смутою убогой.
О, время скорби многой!

1370 О, если б Ангелов Адам
Себе в пример поставил!
Но, не пошед по их следам,
Он жадно рвался ко звездам
Противу Божьих правил:
Души грехом не отягча,
Он не изведал бы бича!
О, горькая судьбина!
О, Божий если б гнев потух!
Ведь сей беды причина —
1380 Что гнусна речь змеина
Не сразу вникла в Божий слух!
Яви же милосердство,
Смири познанья зверство!

Ужель в познанье только зло?
Не мы ли, Божьи дети,
Лелеем оное зело,
И Провиденье нас взнесло
Всего превыше в свете?
Не нам ли на сие права
1390 Даны по воле Божества?
Он знает все, что будет, —
И потому, быть может, Бог
Свой правый гнев остудит:
О, как же он осудит
За то, что Сам провидеть мог?
Сомнительное благо —
Узнать, что тело наго!

Благословила Божья пясть
Познанье изначально:
1400 Сама решает высша власть,
Что вознести, а что проклясть;
Затем-то беспечально
Расправили красу свою
Плоды познания в раю.
Но если кто предерзко
Познанью не желает мер, —
Его алканье мерзко!
Прияв обличье зверско,
Грядет на трон князь Люцифер.
1410 Адам, о ствол кедровый,
Позор земной дубровы!

Подобный плач вовек не слыхан на Земли!

Как бодро сторожа свой караул несли!

Да будем мы и впредь изощрены в коварстве.
Жди, Асмодей, похвал во преисподнем царстве,
Фанфары сиплые триумф отметят твой [122] Фанфары сиплые триумф отметят твой... — В картинах "адского триумфа", где фигурируют "сиплые фанфары", "пожухлые гирлянды" и т. д., Вондел вплотную подходит к чрезвычайно натуралистическому описанию Ада, развертываемому Мильтоном в "Потерянном рае". Однако нужно отметить, что влияние "Адама в изгнании" на Мильтона, как справедливо доказал Дж. Эдмундсон, значительно меньше, чем влияние "Люцифера" и поэмы "Иоанн Креститель", хотя и оно прослежено Эдмундсоном с достаточной достоверностью. ,
Гирлянды зашуршат пожухлою листвой,
Тебе соткут ковры из пасм паучьей пряжи,
Земель Восточных ты воспримешь титул княжий.
1420 Ты праздник учинил — что ж, Богу предъяви
Чету, вкусившую восторг земной любви,
Им разложи постель [123] Им разложи постель... — Здесь прямо излагается история будущего препятствования Асмодея браку Сарры ("Книга Товита"). , огонь зажги над нею,
И жениху сломи его прегорду шею:
Пусть валится потом в объятия жене.

Безмерна эта честь, хвалы приятны мне.
Венец железный мой во честь твою заржавит!

Что дивная чета? Как прежде, Бога славит?

Они бежали прочь, сгорая со стыда,
И забрались в нору: их загнало туда
1430 Сознанье наготы, неведомой доселе, —
Отверзлись их глаза, мы в том достигли цели.
Кровь к лицам прилила, их горький стыд таков,
Что пояса плетут из фиговых листков
Они, чтоб чресла скрыть, — мы, между тем, упорно
Влечем им сквозь кусты, через колючки терна,
Терзаем кожу их и радуемся: рдей,
Разбрызгиваема впервые, кровь людей!
Они уже в грязи, в них закипает злоба,
Бранятся и винят ужо друг друга оба,
1440 К чему теперь Эдем и все его красы?
Адам, рыдая, рвет кудрявые власы
На голове своей, хулит бесстрастье рока
И жалостно вопит: О, как я пал глубоко!
Я слушал не жену, а лютого врага!
По сей бы мне тропе не делать ни шага!
Жену повергла в грязь ее алчба греховна,
А вслед за ней — меня. Во всем жена виновна!
Плоть предала меня — как не скорбеть о том?
Любовь жены меня содеяла скотом!
1450 С хоругвью Божией тягаться ль я способен?
Не мыслил Господу я знаньем стать подобен!
Высокомерие — вот где источник зол!
Призрак чудовищный меня переборол!
Во мне царит разброд, и нестерпимо горе.
Дух с плотию в борьбе, в неразрешимом споре;
Изведан, вкус плода внушил мне скорбь и страх!
Осознан поздно, сколь сей безысходный крах!
Преступным действием навек покой украден!
О, как же сей позор велик и беспощаден!