Валерий Брюсов - Избранные стихотворения

Ее богатые гуманистические и общественные традиции заглохли, высокое мастерство упало, сильные поэтические фигуры на литературном горизонте не появлялись. Ученик одной из московских гимназий, затем студент-историк Московского университета, Брюсов решает примкнуть к уже дававшему себя знать тогда декадентско-буржуазному «новому искусству» и подпадает под его во многом тлетворные чары. Правда, «новые поэты» начала двадцатого века освежали русский стих, обогащая его формы, ритмику, словарь, краски, прививали новое поэтическое зрение. Но вместе с этим декадентское искусство несло с собой крайний индивидуализм, отрешенность от земной, социальной действительности, тягу к бесплотной, анемичной, усыпляющей «мечте». Оно насаждало упадочные настроения, порой поэтизируя духовную опустошенность, тему смерти, самоубийство. Эти сумеречные, болезненные веяния наложили свою печать на многие страницы брюсовской поэзии. Их надо иметь в виду, когда читаешь и мастерское стихотворение-декларацию Брюсова «Юному поэту», и ранние его экзотические строфы «На журчащей Годавери», возникшие под влиянием французских поэтов-парнасцев, и некоторые циклы его более поздних стихов. В сознании Брюсова — а следовательно, и в его стихах — длительное время, вплоть до Октябрьской революции, шло противоборство декадентских и здоровых, реалистических начал. Тем удивительней были победы Брюсова, его истинные достижения, и тем благородней — его идейный путь, приведший поэта к революционному народу, к деятельному участию в созидании социалистической культуры.

Как и Блок, Брюсов обладал обостренной чуткостью к общественным переменам, к сдвигам истории. Брюсовский историзм, может быть, в первую очередь способствовал тому, что поэт ощутил обреченность буржуазного уклада жизни, почувствовал грандиозные, катастрофические масштабы свершений, которыми был чреват едва начавшийся тогда двадцатый век. В какой-то мере обслуживая, как литератор, буржуазный миропорядок, Брюсов в то же время презирал его: в его глазах он был «позорно-мелочный, неправый, некрасивый». Романтически «преобразуя» часто неприглядную, серую действительность в своих стихах, Брюсов жаждет героического, яркого. Но он искал это героическое или в былых веках, или в далеком будущем. Революция 1905 года ворвалась в его поэтические горизонты как волна небывалого по размаху циклона. Она вызвала у Брюсова огромную встряску, духовный переворот. Стоит только прочитать словно наэлектризованный энергией брюсовский «Кинжал», — а он написан даже в упреждение событий, в предвидении их, — прочитать знаменитого «Каменщика», такие стихотворения, как «Довольным», «Грядущие гунны», — и порыв поэта к революции раскроется во всей его искренности и решительности. Нет спора, в этом порыве было тогда нечто анархическое. «Ломать — я буду с вами! Строить — нет!» — говорил Брюсов в 1905 году, обращаясь к будущим обновителям жизни. Он неоднократно писал в своих стихах, что наступающие грозные массы несут ему гибель, уничтожение и что он с готовностью идет на эту гибель. Брюсов принимает веление истории, хотя под удар поставлены близкие его сердцу сокровища знаний, искусств:

И чувство жертвенности, и опасения оказались напрасными. Жизнь, как мы знаем, опровергла поэта: победивший народ, законный наследник всей мировой культуры, проявил рачительную заботу об искусстве, а Брюсов при новом строе нашел для себя обширное поле работы.

Поэзия Брюсова, если взять ее во всей широте, очень богата. Удивительно разнообразны ее мотивы, жанры, тематика. Мы видим здесь и множество лирических, нередко самых интимных, произведений, и открыто гражданские, выдержанные в ораторской манере, стихи-декларации. В его поэзии встречается и мягкий, написанный почти в традиционно-классических тонах, русский пейзаж, и мощные картины города. Стихи о городе были художественным открытием Брюсова. Брюсов явился в русской литературе в сущности первым поэтом-урбанистом. Именно он ввел в пашу поэзию образ современного большого города с его людскими толпами, криками газетчиков, автомобилями и огнями реклам. Поэт влюблен в этот город, — он видит в нем то жаркое горнило, в котором куется будущее Земли. Брюсов знает всю изнанку города, все его социальные контрасты и противоречия, и он великолепно чувствует, что не так уж далеки сроки, когда на город предъявит свои права его истинный властелин — пролетариат:

Читать дальше