Инна Кабыш - Мама мыла раму

— По-моему, это тост, — заметила Светка и налила по второй.

— Саш-ка! — раздалось со стороны дощатого сооружения.

— Труба зовет! — дядя Саша вскочил, быстро опрокинул стопку и кашлянул, что хорошо бы авансик…

И Светка стала лихорадочно рыться в сумке, но Вовка вынул из кармана стодолларовую бумажку и протянул дядя Саше. И тот замялся, что зачем аж долларами-то, но Вовка возразил, что твоему тезке вообще платили золотом за строку.

И дядя Саша положил бумажку в карман и гордо зашагал к выходу.

Светка встряхнула фляжку.

— На посошок?

Вовка кивнул и, взяв наполненную стопку, сказал, что а ведь ты так и не знаешь, за что меня тогда в комитет комсомола вызывали…

И Светка опустила стопку и подняла на Вовку глаза.

Вовка спросил:

— Помнишь, мы писали сочинение «Мой любимый школьный предмет»? — и, не дожидаясь ответа, продолжил: — А на следующий день Клава, которая к тому же была школьным парторгом, взяла мою тетрадь и повела меня в кабинет химии, к нашей классной, и сказала, что вы только послушайте, что ваш ученик написал вместо сочинения… — и сам себя перебил: — Как в том анекдоте: «Правда ли, что можно предохраняться чаем? — Правда. — А до или после? — Вместо».

— Извини, — запротестовала Светка и по инерции подняла стопку, — но когда твои родители уехали в командировку, это просто чудо, что я не залетела…

А Вовка, как будто не слыша, продолжал:

— …и прочитала вслух:

а Пашка Безукладников, который, оказывается, был в лаборантской, настучал на меня в комитет комсомола. Так что не зря я ему морду набил… — Вовка чокнулся со Светкой и выпил. — Хоть и не за это.

— О! — удивленно вскрикнула Нина Ильинична, открыв дверь в коридор, куда выходили двери четырех квартир — ее и трех соседских, — и увидев появившийся здесь книжный шкаф.

Она подошла поближе: Пушкин, Лермонтов, Гоголь…

— Погибла Россия! — вздохнула Нина Ильинична, учительница литературы на пенсии, и добавила: — Шкафик мой родной…

Хотя, разумеется, это был вовсе не ее шкаф, а, как она догадалась, Наташи и Влада, ее молодых соседей из квартиры напротив, о которых она знала, что Влад — президент, а Наташа — домохозяйка.

Нина Ильинична позвонила в дверь напротив.

Открыла Наташа.

— Здравствуйте, — сказала Нина Ильинична, с вымученной улыбкой. — Что ж это вы книги… выставили?

И Наташа резко ответила, что на их месте будет камин, а что?

— А как же Свят? — напомнила Нина Ильинична.

(Свят был шестилетний сын Наташи и Влада).

— У него есть интернет, — отрезала Наташа и, кивнув на шкаф, спросила: — А вам что, мешает?

— Мешает… — с горечью начала было Нина Ильинична, но Наташа перебила, что, во-первых, его через пару дней вынесут на помойку, а во-вторых, еще неизвестно, кто здесь кому мешает, — и захлопнула дверь.

И Нина Ильинична побрела за хлебом, а когда вернулась, в коридоре стояло уже два книжных шкафа: второй возле двери квартиры, которую снимала женщина без имени.

Нина Ильинична подошла к шкафу: Тургенев, Гончаров, Некрасов…

Она позвонила.

— Шо случилось? — спросила открывшая дверь женщина.

Нина Ильинична кивнула на шкаф:

— А зачем вы книжки выбросили?

И женщина уперла руки в боки, что богатеям, значит, можно все, а нам, бедным людям, ничего?..

— А хозяйка разрешила? — перебила Нина Ильинична.

— Хозяйка сказала, что лично ей они не нужны, — ответила женщина и усмехнулась, что если России не нужны ее писатели, то нам и подавно.

— Кому это «нам»? — уточнила Нина Ильинична.

— Украине, — ответила женщина и добавила: — Потому что товар ставить некуда.

— Бедная Украина… — прошептала Нина Ильинична и медленно пошла в свою квартиру.

Она два дня не выходила из дома, а когда на третий вышла в коридор, то увидела третий книжный шкаф.

Нина Ильинична даже не подошла посмотреть, что в нем.

Но дверь возле шкафа открылась, и на пороге появилась хозяйка квартиры Таня, которая когда-то училась в классе Нины Ильиничны.

— И ты, Танюша… — выдохнула Нина Ильинична. — Такая хорошая была девочка…

Но Таня опустила глаза, что не такая уж и хорошая, потому что после одиннадцатого класса я сделала аборт, и меня это все время мучило, и я решила, что добьюсь высокого материального положения и возьму и детдома мальчика.

— А нельзя его просто… родить? — спросила Нина Ильинична.