Геннадий Пискарев - Избранное

Последнего писателя мы взяли для примера не случайно. Наверное, язвы предпринимательства, капитализма кто-то из тех же американских мыслителей отразил не хуже, чем О`Генри. Но мог ли кто из них сравниться с ним по яркости, выпуклости, точности и силе деталей, которыми он воссоздает характер грубовато-прямолинейного и где-то настырно-простодушного жителя американских штатов – характер, можно сказать национальный. Ибо то, что подмечает художник, свойственно и американскому банкиру, и ковбою, и уличному бродяге.

Не спорим, не спорим. Те же самые характерные черты могут проявиться в человеке любой другой национальности. Более того, скажем, что, когда мы смотрели, например, наш отечественный фильм «Операция Ы…», то, слушая там дуботольский сленг русского охламона типа»: «На тебя оденут деревянный бушлат, в твоем доме будет играть музыка, а ты ее не услышишь», непроизвольно припомнили очень похожие речения из рассказа О`Генри «Пимиентские блинчики». Но в чем здесь суть-то? А в том: то, что в национальном характере того же американца превалирует, – в русском характере или в каком другом является всего лишь толикой.

Безусловно, и наша всемирная отзывчивость, которую отметил, подчеркнем, анализируя творчество Александра Пушкина – как первого русского человека еще Федор Михайлович Достоевский, свойственна, возможно, представителям всех национальностей. С той лишь разницей, что у них она не есть черта всепоглощающая, доминирующая. И не стала, как у нас, основой менталитета.

В каждой национальности много чего намешано. И благодаря национальным гениям, обладающим божественным даром отражать главное в душе своего народа, становимся мы узнаваемыми, признаваемыми, индивидуально значимыми и привлекательными. А общечеловеческие ценности это, наверное, все же то, что сотворено Всевышним – Человек, Солнце, Воздух, Земля, Воды, на что посягать – величайший, непрощаемый грех. И на что, однако, как свидетельствует наша виртуальная действительность, давно точит зубы «золотой миллиард».

Ему ровным счетом наплевать на интересы и самобытность любого народа. А если тот не хочет быть послушным придатком его дьявольски-компьютерной системы подчинения, то такой народ надо просто уничтожить.

Кстати, такую «веселую» перспективу более ста сорока лет назад предрекал русскому народу, не поддающемуся перестройке – переделке по западному образцу, один весьма образованный либерал – гуманист – современник Федора Михайловича. Его людоедские слова «уничтожить народ» и привел великий религиозный мыслитель в своем «Дневнике писателя». Но там же Достоевский, подсказал нам и единственный способ, уберечь себя от столь злой участи – сохранить свою русскость, а, следовательно, и всемирность.

Слышите, вы, «народные витии» и «правозащитники», русскость-то, оказывается, не экстремизм вовсе, а всемирность. Ну, а если уж вам выводы, сделанные нашим пророком, которого вы давно окрестили и «мракобесом» и «больной совестью», – не указ, то, может, прислушаетесь к словам другого великого гуманиста, всемирно известного ученого, путешественника (надеемся, вы знаете его).

«Когда заходит разговор о русской науке, культуре, людей, мало знающих Россию и привыкших смотреть на нее, как на одно из самых деспотических государств, бесправный народ которого, казалось бы, не может дать ничего хорошего, поражает в русской мысли ее неизменный гуманизм… Страдание озлобляет натуры холодные, с корыстной душой и умом либо слабым, либо чересчур однобоким; русский же человек по своему характеру горяч и отзывчив, а если бывает злобен и совершает поступки буйно жестокие, то лишь в… безысходном отчаянии… в страданиях своих он никогда не озлоблялся и мысли его направлены не к мести, воспетой и возвышенной до святости в европейской литературе, а только к искоренению зла всеми путями и средствами… При этом он легко готов принести себя в жертву ради блага других, часто для него безымянных и совершенно чуждых».

Вот так! На том и стоим мы. И других поддерживаем.