Сильвен Тессон - Лето с Гомером

И тогда у всякого моряка, видевшего ураган, возникает мысль: а что, если эти Одиссеевы чудовища были просто воплощением бури? Когда в снастях слышен вой ветра, не представляется ли нам некий пробудившийся зверь? Этот рев превращает человека в ничтожную блоху. Море бушует, и его гнев обретает лицо. Поэту остается только изобразить его.

Есть свет, есть туман, а потом возникают острова.

Каждый из них – отдельный мир. Разбросанные тут и там, они плывут, скользят, рассеиваются. Словно галактики. Иногда, бликуя на солнце, они дробятся на мелкие части. Что их связывает? Навигация. След корабля – невидимая нить, соединяющая эти затерянные в море жемчужины. Мореплаватель собирает их. А если воздух недвижим, они похожи на каких-то чудищ. Или на вершины горной цепи, чьи долины затоплены морем. На этих островах мало растительности. Греки отдали их козам, которые стригут их лужайки бесплатно. Каждый остров хранит суверенитет своего надменного и великолепного мира. Они очерчивают свои границы ватерлинией. Со всеми своими животными, богами, законами и тайнами. Иногда, по утрам, они исчезают в тумане, а потом снова возникают в прозрачном воздухе дня. Они как маяки. Достаточно некоторое время пожить на каком-нибудь подверженном ветрам и этой игре света маленьком острове, чтобы почувствовать муки одиночества. Каждый остров укрывается в своей скорлупе. Соседние острова становятся такими же чужаками, как папуас для европейца XIX века. Их вырисовывающиеся вдали силуэты не похожи друг на друга, но все кажутся недоступными и разделены опасными фарватерами. И каждый таит в себе горестный секрет.

Черпало ли воображение античного художника свое вдохновение в этом сосуществовании отдельных миров?

Острова не общаются друг с другом. Вот чему нас учит Гомер: разнообразие заставляет сохранять своеобразие. Сохраняйте дистанцию, если вам дорого разнообразие!

Ахейцам эти острова представлялись суровым и опасным местом, чем-то вроде каменных замков, подвешенных между морем и небесами. Здесь человек должен быть готов к испытаниям. Наградой за это будет новое знание.

Однажды перед нами возникает остров циклопов, на котором живут низшие существа, не умеющие обрабатывать землю и занимающиеся лишь сбором фруктов, то есть существа далекие от цивилизации.

Потом появляются острова волшебниц, единственная цель которых – заставить человека забыть о своих стремлениях.

А вот вырастает остров Лотофагов, царство, где слабый человек предается наслаждению беспамятством.

И наконец – Итака. Этот остров – не ловушка, как все остальные. Это – дом. Итака сверкает, как солнце, потому что она – центральная ось Одиссеева мира. Одиссей открывает собой династию подлинных искателей приключений: они ничего не боятся, потому что у них есть порт приписки. Это царство делает вас сильнее. Безумен же тот, кто уступит его за коня!

Подлинная география Гомера уходит корнями во всю эту архитектуру: родина, очаг, царство. Остров, на котором мы родились, дворец, в котором мы царствуем, альков, в котором мы любим, земля, на которой строим. Как гордиться своим отражением, если у него нет корней?

География Гомера – это портрет Земли. Над великолепными и опасными островами встает день. Мир окрашивается всеми цветами радуги. Формы жизни множатся как в калейдоскопе. И стихи неустанно твердят нам об этом. Флора и фауна принадлежат этому миру, как золото – рудной жиле. И каждый элемент этой природной ювелирной мастерской воплощает божественное одним своим присутствием. Их красота – это их догма. Нам следовало бы научиться довольствоваться этим миром, а не мечтать о каком-то недоступном рае или вечной жизни. В эпоху Гомера монотеистические откровения еще не успели навязать человеку надежды пустых обещаний. Для грека возможное единение между человеком и реальным миром было огромной победой и величайшей задачей. Почему нужно надеяться на потусторонний мир, вместо того чтобы пройти своим человеческим путем в целостности реального мира, открывающегося нам под палящим солнцем?

«Удиви меня существующим», – писал Климент Александрийский во II веке нашей эры. А Гомеру, как чуткому язычнику, не нужно было приглашения приветствовать разнообразие природы.

Его описание щита Ахиллеса – самое прекрасное признание в любви к реальности. В XVIII песни «Илиады» Фетида наносит визит Гефесту и просит бога-кузнеца выковать для ее сына Ахиллеса оружие. Божественный ремесленник берется выковать щит и украсить его изображением всех граней человеческого мира.