Александр Твардовский - Василий Тёркин [сборник]

Теркин мой махнул рукою:
– Ладно. Можешь, – говорит, —
Но одно тебя, брат, губит:
Рыжесть Теркину нейдет.

– Рыжих девки больше любят, —
Отвечает Теркин тот.

Теркин сам уже хохочет,
Сердцем щедрым наделен.
И не так уже хлопочет
За себя, – что Теркин он.

Чуть обидно, да приятно,
Что такой же рядом с ним.
Непонятно, да занятно
Всем ребятам остальным.

Молвит Теркин:
– Сделай милость,
Будь ты Теркин насовсем.
И пускай однофамилец
Буду я…

А тот:
– Зачем?..

– Кто же Теркин?
– Ну и лихо!.. —
Хохот, шум, неразбериха…

Встал какой-то старшина
Да как крикнет:
– Тишина!

Что вы тут не разберете,
Не поймете меж собой?
По уставу каждой роте
Будет придан Теркин свой.

Слышно всем? Порядок ясен?
Жалоб нету? Ни одной?
Разойдись!

И я согласен
С этим строгим старшиной.
Я бы, может быть, и взводам
Придал Теркина в друзья…

Впрочем, все тут мимоходом
К разговору вставил я.

По которой речке плыть, —
Той и славушку творить…

С первых дней годины горькой,
В тяжкий час земли родной,
Не шутя, Василий Теркин,
Подружились мы с тобой.

Но еще не знал я, право,
Что с печатного столбца
Всем придешься ты по нраву,
А иным войдешь в сердца.

До войны едва в помине
Был ты, Теркин, на Руси.
Теркин? Кто такой? А ныне
Теркин – кто такой? – спроси.
– Теркин, как же!
– Знаем.
– Дорог.
Парень свой, как говорят.

– Словом, Теркин, тот, который
На войне лихой солдат,
На гулянке гость не лишний,
На работе – хоть куда…

Жаль, давно его не слышно,
Может, что худое вышло?
Может, с Теркиным беда?

– Не могло того случиться.
– Не похоже.
– Враки.
– Вздор…

– Как же, если очевидца
Подвозил один шофер.

В том бою лежали рядом,
Теркин будто бы привстал,
В тот же миг его снарядом
Бронебойным – наповал.

– Нет, снаряд ударил мимо.
А слыхали так, что мина…

– Пуля-дура…
– А у нас
Говорили, что фугас.

– Пуля, бомба или мина —
Все равно, не в том вопрос.
А слова перед кончиной
Он какие произнес?

– Говорил насчет победы.
Мол, вперед. Примерно так…

– Жаль, – сказал, – что до обеда
Я убитый, натощак.
Неизвестно, мол, ребята,
Отправляясь на тот свет,
Как там, что: без аттестата
Признают нас или нет?

– Нет, иное почему-то
Слышал раненый боец.
Молвил Теркин в ту минуту:
«Мне – конец, войне – конец».

Если так, тогда не верьте,
Разве это невдомек:
Не подвержен Теркин смерти,
Коль войне не вышел срок…

Шутки, слухи в этом духе
Автор слышит не впервой.
Правда правдой остается,
А молва себе – молвой.

Нет, товарищи, герою,
Столько лямку протащив,
Выходить теперь из строя? —
Извините! – Теркин жив!

Жив-здоров. Бодрей, чем прежде.
Помирать? Наоборот,
Я в такой теперь надежде:
Он меня переживет.
Все худое он изведал,
Он терял родимый край
И одну политбеседу
Повторял:
– Не унывай!

С первых дней годины горькой
Мир слыхал сквозь грозный гром, —
Повторял Василий Теркин:
– Перетерпим. Перетрем…

Нипочем труды и муки,
Горечь бедствий и потерь.
А кому же книги в руки,
Как не Теркину теперь?!

Рассуди-ка, друг-товарищ,
Посмотри-ка, где ты вновь
На привалах кашу варишь,
В деревнях грызешь морковь.

Снова воду привелося
Из какой черпать реки!
Где стучат твои колеса,
Где ступают сапоги!

Оглянись, как встал с рассвета
Или ночь не спал, солдат,
Был иль не был здесь два лета,
Две зимы тому назад.

Вся она – от Подмосковья
И от Волжского верховья
До Днепра и Заднепровья
Вдаль на запад сторона, —
Прежде отданная с кровью,
Кровью вновь возвращена.
Вновь отныне это свято:
Где ни свет, то наша хата,
Где ни дым, то наш костер,
Где ни стук, то наш топор,
Что ни груз идет куда-то, —
Наш маршрут и наш мотор!

И такую-то махину,
Где гони, гони машину, —
Есть где ехать вдаль и вширь,
Он пешком, не вполовину,
Всю промерил, богатырь.