Мария - Лирика Древнего Египта

и некоторыми другими произведениями соответственно около 1330 г. и 1160 г. до н. э. Еще по одному циклу начертано на папирусе Туринского музея (XII в. до н. э.) и на большом глиняном черепке (остраконе) Каирского музея примерно того же времени. Сохранился, кроме того, ряд фрагментов на остраконах меньшего размера. С некоторой натяжкой к лирике причисляют и несколько надписей на гробницах и стелах.

Можно ли считать временем возникновения древнеегипетской лирики время, когда были написаны хранящиеся ныне в музеях папирусы? Конечно, нет. Многообразие ее форм, вполне отстоявшийся стиль, искусное построение, использование сложных литературных приемов, а иногда даже известная вычурность указывают на долгий предшествующий путь развития, скрытый от наших глаз.

Когда же возникла любовная лирика? Несомненно, что долгое время ее передавали из уст в уста; записывать ее стали, видимо, в эпоху Нового царства, когда пробудился интерес к внутреннему миру человека.

После многолетних походов фараоны XVIII династии (начало XVI — начало XIV в. до н. э.) присоединили к Египту территорию от гор Амана на севере до четвертого порога Нила. На три тысячи двести километров с севера на юг растянулись их владения. В столицу — Фивы, да и в другие города стекались несметные богатства: золото из нубийских рудников, серебро, медь, слоновая кость, изделия искусных сирийских, кипрских и критских ремесленников, драгоценные каменья, редкие породы деревьев, заморские благовония; сюда же приводили толпы рабов. Небывалая роскошь господствовала при дворе фараонов. Им подражали вельможи и сановники. Кое-что перепадало и средним слоям. Для этого времени характерно стремление к чувственным наслаждениям, удовольствиям, празднествам. На фресках и рельефах, украшающих гробницы знати той поры, часто изображаются веселые пиршества в саду или прогулки на лодках. Перед нами, по прошествии тридцати пяти веков, воскресает пестрая, красочная жизнь: мы видим нежных красавиц в тончайших прозрачных одеждах, стройных обнаженных танцовщиц, арфистов, увеселяющих гостей, наконец, самих вельмож, покоящихся в гробницах, — в пышных париках, длинных белоснежных одеяниях они важно восседают на креслах, среди веселой толпы пирующих и подобострастно склонившихся слуг.

Разумеется, в таком кругу были вполне уместны песни о радостях и горестях влюбленных, песни, призывающие к чувственным утехам. Общее стремление к утонченности сказывается и в любовной лирике: она подвергается искусной литературной обработке, что, возможно, доказывает широкое распространение грамотности. Ее словарь, правда, заимствован из народной речи эпохи Нового царства, сменившей «классический» литературный язык. В то же время она тесно связана с культовыми песнопениями и гимнами, прежде всего в честь богини любви, музыки, танцев и веселья, покровительницы женщин — Хатор. Изощренное построение некоторых стихотворных циклов и вместе с тем их непосредственность, свежесть и разнообразие позволяют утверждать, что они созданы высокоодаренными людьми, которые успешно преодолевали стареющие каноны, чутко отзываясь на вкусы и запросы своего времени.

Захватническая политика фараонов разомкнула кольцо изолированности, которая была характерна для Египта до конца первой половины второго тысячелетия до нашей эры. Египтяне познакомились с искусством других народов и кое-что у них переняли. Но их литература остается самобытной. Ее темы, форма, стиль по-прежнему чисто египетские.

Не изменилось и отношение к женщине. В долине Нила женщина всегда пользовалась большой самостоятельностью. Ее окружали почет и уважение. Достоинства ее превозносили, а красоту воспевали. О ней говорили как о «владычице дома». Египтяне высоко ценили семейное счастье. Отношения между мужем и женой были исполнены взаимной любви и нежности: «Любимая мужем супруга, влекущая, сладостная любовью, || С чарующими устами и приятной речью», — говорит об умершей жене жрец Петосирис в надписи, начертанной в гробнице. Девушка могла свободно встречаться со своим избранником и даже признаваться в своих чувствах. Для нее он — «Брат», она для него — «Сестра». Это, конечно, отнюдь не означало, что влюбленные (или супруги) находились в близких родственных отношениях. В эпоху Нового царства слова «Брат» и «Сестра» отошли от своего первоначального значения и стали передавать понятия «любимый» и «любимая». Из народного языка они перешли в литературу. Обращение «Брат» и «Сестра» подчеркивало, вполне вероятно, известное равенство полов. Кстати говоря, обращение «Брат» и «Сестра» между влюбленными существовало и в литературе некоторых других народов Древнего Востока, например, шумеров, израильтян. Так, в недавно обнаруженном шумерском мифе о потопе богиня Иннана называет любимого ею бога Думузи своим «Братом». Однако в Шумере и Израиле женщина пользовалась меньшей свободой, чем в Египте.

Читать дальше